Сначала давайте получим общее представление об авторах апокрифа, речь о котором пойдёт далее.
***
При приёме вступающий в орден должен был под страшной клятвой дать обет:
- чтить Бога
- быть справедливым ко всем
- никому не вредить
- быть врагом неправды
- сохранять верность властям
- достигнув власти, не превозноситься
- не отличать себя от других особой одеждой и украшениями
- обличать ложь и любить истину
- ничего не утаивать от сочленов и о них ничего посторонним не сообщать
- воздерживаться от незаконной прибыли
- догматов ессейского учения никому не передавать
- не употреблять клятвы
- верно хранить писания (древние книги) ессеев и иудеев и имена ангелов (по Тосту и Грецу — таинственные имена Божии)
Кроме того, ессеи
- не приносили кровавых жертв (по Флавию — они не приносили этих жертв лишь в Иерусалимском храме)
- усердно занимались
- земледелием
- пчеловодством
- скотоводством
- ремеслами
- врачеванием (посредством дыхательной гимнастики и произнесения заклинательных формул и стихов)
- не делали оружия и отвергали войну до пришествия Мессии, но готовились к войне против сил Зла на стороне Мессии
- признавали лишь общую собственность
- безусловно отрицали рабство
- помогали друг другу всячески
- учили, что все они братья между собой
***
В 1928 году Эдмонд Бордо Шекели впервые опубликовал свой перевод книги первой Евангелия Мира от ессеев - древней рукописи, обнаруженной им в тайных архивах Ватикана благодаря бесконечному терпению, широчайшей эрудиции и безошибочной
интуиции.
***
Также неоспоримо и то, что “святые” отцы-основатели церквей по-с-ле вознесения Христа не допустили в канон Нового Завета запись ис-тин-ного Учения, данного через Него Свыше.
Некогда таимый церковью от паствы, а потом забытый ею по причине вырождения иерархов при смене поколений апокриф (апокриф: тайный — в переводе на русский) прямо называется «Евангелие Мира Иисуса Христа от ученика Иоанна» .
Это не единственное древнее Евангелие (Благовестие), доступ к которому простых людей был закрыт усилиями иерархий якобы христианских церквей.
Мы цитируем его по публикации издательства “То-ва-ри-щес-т-во” (Ростов-на-Дону, 1991 г., по древним текстам, арамейскому и старославянскому, пер. с французского); название другого русского издания “Евангелие Мира от ессеев” (Москва, “Саттва”, 1995 г.). Старославянский текст — перевод с арамейского, — вывезенный из Киевской Руси в Европу ориентировочно в период Батыева нашествия, хранился (до войны 1939 — 45 гг., по крайней мере) в Королевской библиотеке Габсбургов, будучи собственностью Правительства Австрии. Арамейский текст хранится в Ватиканской библиотеке.
На их основе Эд.Шекли издал английский перевод, с которого Эд.Бертолле (Ло-занский университет) сделал перевод на французский, а с этого перевода был сделан перевод на русский, опубликованный “Товарище-ст-вом”. Теперь мы приведём один наиболее значимый мировоззренчески фрагмент Учения Христа, утаенного отцами-основа-те-ля-ми церквей:
«Тогда Иисус сел среди них и сказал: Поистине я скажу вам: никто не может быть счастлив, если не следует Закону. А другие ответили Ему: Мы все следует законам Моисея: это он дал нам закон таким, как написан он в Священном Писании.
И от-ве-тил им Ии-сус: Не ищи-те За-ко-на в ва-шем пи-са-нии. Ибо За-кон — это Жизнь, а в пи-са-нии мерт-во. По-ис-ти-не го-во-рю я вам: Мои-сей не по-лу-чал свои за-ко-ны от Бо-га на-пи-сан-ны-ми, а от Жи-во-го Сло-ва.
За-кон — это Сло-во Жиз-ни, пе-ре-дан-ное жи-вым про-ро-ком для жи-вых лю-дей. Во всем су-щем за-пи-сан За-кон. Вы най-де-те его в тра-ве, в де-ре-ве, в ре-ке, в го-рах, в пти-цах, в не-бе, в ры-бах, в озе-рах и в мо-рях, но осо-бен-но ищи-те его в са-мих се-бе.
Ибо по-ис-ти-не го-во-рю я вам: Все су-щее, в ко-то-ром есть жизнь, бли-же к Бо-гу, чем пи-са-ние, ли-шен-ное жиз-ни. Бог соз-дал жизнь и все су-щее та-ко-вым, что они яв-ля-ют-ся Сло-вом веч-ной жиз-ни и слу-жат Уче-ни-ем че-ло-ве-ку о За-ко-нах ис-тин-но-го Бо-га. Бог на-пи-сал Свои За-ко-ны не на стра-ни-цах книг, но в ва-шем серд-це, и в ва-шем ду-хе.
Они про-яв-ля-ют-ся в ва-шем ды-ха-нии, в ва-шей кро-ви, в ва-ших кос-тях, в ва-шей ко-же, в ва-ших внут-рен-но-стях, в ва-ших гла-зах, в ва-ших ушах и в лю-бой са-мой не-зна-чи-тель-ной час-ти ва-ше-го те-ла.
Они при-сут-ст-ву-ют в воз-ду-хе, в во-де, в зем-ле, в рас-те-ни-ях, в лу-чах солн-ца, в глу-би-нах и вы-со-тах. Все они об-ра-ще-ны к вам, что-бы вы мог-ли по-нять Сло-во и Во-лю жи-во-го Бо-га. К не-сча-стью вы за-кры-ли гла-за, что-бы ни-че-го не ви-деть, и за-ткну-ли уши, что-бы ни-че-го не слы-шать. По-ис-ти-не говорю вам: Пи-са-ние — де-ло рук че-ло-ве-ка, в то вре-мя как жизнь и все ее во-пло-ще-ния — де-ло Бо-жие. По-че-му же вы не слу-шае-те Слов Бо-га, за-пи-сан-ных в тво-ре-ни-ях Его? И по-че-му изу-чае-те вы пи-са-ния, бу-к-вы ко-то-рых мерт-вы, бу-ду-чи дея-ни-ем рук че-ло-ве-че-ских?
— Как же мо-жем мы чи-тать За-ко-ны Бо-жии, ес-ли не в пи-са-ни-ях? Где же они на-пи-са-ны? Про-чи-тай же нам их, там, где Ты их ви-дишь, ибо мы не зна-ем дру-гих пи-са-ний, кро-ме тех, что унас-ле-до-ва-ли мы от пред-ков на-ших. Объ-яс-ни нам За-ко-ны, о ко-то-рых Ты го-во-ришь, что нам, ус-лы-шав их, мож-но вы-ле-чить-ся и ис-пра-вить-ся.
Ии-сус ска-зал им: Вы не мо-же-те по-ни-мать Сло-ва жиз-ни, по-тому что пре-бы-вае-те в смер-ти. Тем-но-та за-кры-ва-ет гла-за ва-ши, а уши ва-ши глу-хи. Однако я го-во-рю вам: Не на-до уст-рем-лять взор свой на пи-са-ние, бу-к-ва ко-то-ро-го мерт-ва, ес-ли дей-ст-вия-ми свои-ми от-вер-гае-те вы То-го, Кто дал вам пи-са-ния.
По-ис-ти-не го-во-рю вам я: В де-лах ва-ших нет ни Бо-га, ни За-ко-нов Его; не при-сут-ст-ву-ют они ни в обжорстве, ни в пьян-ст-ве ва-шем, ни в об-ра-зе жиз-ни ва-шей, которую вы рас-тра-чи-вае-те в из-ли-ше-ст-вах и рос-ко-ши; а еще ме-нее — в по-ис-ках бо-гат-ст-ва, а в осо-бен-но-сти в не-на-вис-ти к вра-гам сво-им. Это все очень да-ле-ко от ис-тин-но-го Бо-га и ан-ге-лов Его.
Но всё это ве-дет к цар-ст-ву тем-но-ты и вла-ды-ке все-го зла. Ибо все эти во-ж-де-ле-ния вы но-си-те в се-бе; а по-то-му Сло-во Бо-жие и Мо-гу-ще-ст-во Его не мо-гут вой-ти в вас, от-то-го, что вы вы-на-ши-вае-те в се-бе мно-го пло-хих мыс-лей, а так-же мер-зо-сти гнез-дят-ся в те-ле ва-шем и в соз-на-нии ва-шем.
Ес-ли вы хо-ти-те, что-бы Сло-во Жи-во-го Бо-га и Мо-гу-ще-ст-во Его смог-ли про-ник-нуть в вас, не ос-к-вер-няй-те ни те-ла ва-ше-го, ни соз-на-ния ва-ше-го, ибо те-ло есть Храм Ду-ха, а Дух — Храм Бо-га. По-это-му долж-ны вы очи-стить этот Храм, что-бы Вла-ды-ка Хра-ма смог по-се-лить-ся в нем и за-нять ме-сто, дос-той-ное Его. Что-бы из-бе-жать всех ис-ку-ше-ний те-ла сво-его и соз-на-ния сво-его, ко-то-рые ис-хо-дят от Са-та-ны, уда-ли-тесь под сень Не-ба Гос-под-не-го.
<...>
И иной муд-ро-стью (в контексте Благой вести — отличной от му-дрости толпаря-потребителя) ис-пол-не-ны Сло-ва и За-ко-ны От-ца Не-бес--но-го и Ма-те-ри-Зем-ли, чем сло-ва и во-ля всех от-цов ва-ших по кро-ви и всех ма-те-рей ва-ших по пло-ти. И бес-ко-неч-но боль-ше бу-дет на-сле-дие От-ца ва-ше-го Не-бес-но-го и Ма-те-ри-Зем-ли: Цар-ст-во Жиз-ни, как зем-ной, так и не-бес-ной: на-сле-дие, пред-по-чи-тае-мое все-му то-му, что мо-гут ос-та-вить вам от-цы ва-ши по кро-ви и ма-те-ри по пло-ти.
Ис-тин-ные бра-тья ва-ши — те, кто вы-пол-ня-ет Во-лю От-ца Не-бес-но-го и Ма-те-ри-Зем-ли, а не бра-тья по кро-ви. По-ис-ти-не го-во-рю я вам: Ва-ши ис-тин-ные бра-тья по Во-ле От-ца Не-бес-но-го и Ма-те-ри Зем-ли по-лю-бят вас в ты-ся-чу крат боль-ше, чем бра-тья по кро-ви. Ибо со вре-мен Каи-на и Аве-ля, с тех пор как бра-тья по кро-ви на-ру-ши-ли Во-лю Бо-га, нет боль-ше ис-тин-но-го брат-ст-ва по кро-ви. И бра-тья от-но-сят-ся к брать-ям сво-им, как к чу-жим лю-дям. По-это-му го-во-рю я вам: Лю-би-те ис-тин-ных брать-ев сво-их, Во-лею Бо-жи-ей в ты-ся-чу крат бо-лее чем брать-ев сво-их по кро-ви.
Ибо ваш Отец Не-бес-ный есть Лю-бовь!
Ибо ва-ша Мать Зем-ля есть Лю-бовь!
Ибо сын че-ло-ве-че-ский есть Лю-бовь!
И благодаря Любви, Небесный Отец, Мать-Земля и Сын Человеческий — едины. Ибо дух Сына Человеческого происходит от Духа Отца Небесного и Тела Матери-Земли. Поэтому будьте совершенны, как Дух Отца Небесного и Тело Матери-Земли.
Любите Отца вашего Небесного, как Он любит ваш Дух. Любите также вашу Мать-Землю, как Она любит ваше тело. Любите братьев ваших истинных, как ваш Отец Небесный и ваша Мать-Земля любят их. И тогда ваш Отец Небесный даст вам Свой Святой Дух, а ваша Мать-Земля — свое Святое Тело.
И тогда сыновья человеческие, как истинные братья, будут любить друг друга такой Любовью, которую дарит им их Отец Небесный и Мать-Земля: и тогда станут они друг для друга истинными утешителями. И тогда только исчезнут все беды и вся печаль, и воцарится на Земле любовь и радость. И станет тогда Земля подобной Небесам и придет Царствие Божие. И Сын Человеческий придет во всей Славе Своей, чтобы овладеть Своим наследством — Царствием Божиим.
Ибо Сыны Человеческие живут в Отце Небесном и Матери-Земле, и Небесный Отец и Мать-Земля живут в них.
И тогда вместе с Царством Божиим придет конец временам. Ибо Любовь Отца Небесного дает всем вечную жизнь в Царстве Божием ибо Любовь вечна. Любовь сильнее смерти.»
«И хо-тя я го-во-рю на язы-ке лю-дей и ан-ге-лов, ес-ли нет Люб-ви у ме-ня — по-до-бен я из-даю-ще-му зву-ки ко-ло-коль-но-му ме-тал-лу или гремящим цимбалам. И хо-тя пред-ска-зы-ваю я бу-ду-щее и знаю все сек-ре-ты и всю муд-рость и имею силь-ную ве-ру, по-доб-ную бу-ре, дви-гаю-щей го-ры, ес-ли нет Люб-ви у ме-ня, я — ни-что.
И да-же, ес-ли я раз-дам все бо-гат-ст-во мое бед-ным, что-бы на-кор-мить их, и от-дам огонь, ко-то-рый по-лу-чил от От-ца Мое-го, ес-ли нет Люб-ви у ме-ня, не бу-дет мне ни бла-га, ни муд-ро-сти.
Лю-бовь тер-пе-ли-ва, Лю-бовь неж-на, Лю-бовь не за-ви-ст-ли-ва. Она не де-ла-ет зла, не ра-ду-ет-ся не-спра-вед-ли-во-сти, а на-хо-дит ра-дость свою в спра-вед-ли-во-сти.
Лю-бовь объ-яс-ня-ет все, ве-рит все-му, Лю-бовь на-де-ет-ся все-гда, Лю-бовь пе-ре-но-сит все, ни-ко-гда не ус-та-вая: что же ка-са-ет-ся язы-ков, — они ис-чез-нут, что ка-са-ет-ся зна-ния, — оно прой-дет.
И сей-час рас-по-ла-га-ем час-ти-ца-ми за-блу-ж-де-ния и ис-ти-ны, но при-дет пол-но-та со-вер-шен-ст-ва, и все ча-ст-ное — со-трет-ся.
Ко-гда ре-бе-нок был ре-бен-ком, раз-го-ва-ри-вал, как ре-бе-нок, но дос-тиг-нув зре-ло-сти, рас-ста-ет-ся он с дет-ски-ми взгля-да-ми свои-ми.
Так вот, сей-час мы ви-дим все че-рез тем-ное стек-ло и с по-мо-щью со-мни-тель-ных ис-тин. Зна-ния на-ши се-го-дня от-ры-воч-ны, но ко-гда пред-ста-нем пе-ред Ли-ком Бо-жи-им, мы не бу-дем знать бо-лее час-тич-но, но по-зна-ем все, по-знав Его уче-ние. И сей-час существует Ве-ра, На-де-ж-да, Лю-бовь, но са-мая ве-ли-кая из трех — Лю-бовь.
А сей-час бла-го-да-ря при-сут-ст-вию Ду-ха Свя-то-го на-ше-го Не-бес-но-го От-ца, го-во-рю я с ва-ми язы-ком Жиз-ни Бо-га Жи-во-го. И нет еще сре-ди вас ни-ко-го, кто смог бы по-нять все, что я вам го-во-рю. А те, кто объ-яс-ня-ет вам пи-са-ния, го-во-рят с ва-ми мерт-вым язы-ком лю-дей, ищу-щих че-рез лю-дей их боль-ные и смерт-ные те-ла.»
И хотя последнее касается не каждого священнослужителя, но справедливо укоряет все иерархии современности, укомплектованные пустосвятами.
«Питайтесь всем тем, что находится на Божьем столе: плодами деревьев, зерном и полезными травами, молоком животных и пчелиным медом. Вся остальная пища — дело рук Сатаны, ведет к греху, болезни, смерти (...) Ибо, поистине, говорю Я вам: блаженны те, кто ест лишь пищу со стола Господа и избегает всех мерзостей Сатаны».
Это более строгие, но добротворные ограничения на питание, чем ветхо- и новозаветные, а также и коранические: в них запре-щены убийства живности человеком для пропитания, что является нравственной, этической основой цивилизации иного типаиного типа.
В настоящем на-бо-ре этого апокрифического Евангелия мы при-ня-ли пра-во-пи-са-ние, от-лич-ное от тра-ди-ци-он-но- церковного. В уст-ной ре-чи нет за-глав-ных (про-пис-ных) зву-ков и ря-до-вых (строч-ных) зву-ков. Но-вый За-вет, да-же в его ка-но-ни-че-ском ви-де, ни-где не сви-де-тель-ст-ву-ет о том, что-бы Ии-сус превозносил се-бя над свои-ми современниками по плоти, по-это-му лич-ные ме-сто-име-ния «Я», обычно набираемые заглавными буквами, в пе-ре-да-че в тек-сте слов Хри-ста на-бра-ны нами строч-ны-ми бу-к-ва-ми. В на-шем по-ни-ма-нии кон-тек-ста, сло-ва «Сын Че-ло-ве-че-ский», хо-тя и не-сут на себе пе-чать мировоззрения пат-ри-ар-ха-та, но от-но-сят-ся ко всем лю-дям без ис-клю-че-ния, а не исключительно ко Христу, по-это-му они так-же на-бра-ны строч-ны-ми бу-к-ва-ми, без вы-де-ле-ния их начал за-глав-ны-ми.
Из сопоставления этих фрагментов апокрифического Благовестия Христа с ранее приведенными выборками Благовестия Христа из канонических Евангелий ясно, что они повествуют об одном и том же, и содержательно одно и то же, но утаенное Благовестие Христа не надо собирать в апокрифическом тексте Иоанна из рассыпанных фрагментов: оно целостно ; иной — не новозаветный — Иоанн добросовестно записал всё, что понял, в отличие от канонизаторов Нового Завета, которые злоумышленно устранили из канона всё, что обличало их и их хозяев. 13 глава Первого послания Павла Коринфянам повторяет по смыслу текстуально близко даже после многократных переводов один из разделов апокрифического Евангелия Христа, что также знаменательно свидетельствует о подлинности апокрифа и злонамеренном его устранении из канона.
Но из сопоставления этого апокрифического Евангелия Христа с также ясно, что в каждом из них выражена свойственная только ему целенаправленность учения, веры, жизни. Апокрифическое Евангелие Мира Иисуса Христа раскрывает слова апостола Павла: «... способность наша от Бога. Он дал нам способность быть служителями Нового Завета, не буквы, а Духа, потому что буква убивает, а Дух животворит.» — 2 послание Коринфянам, 3:5, 6.
И церковь изобличает себя в предумышленной цензуре и устранении Благой вести Христа всему Миру из канона её Писания и тем, что в стихах гл. 3:5, 6, 2‑го послания Коринфянам пишет «дух», начиная слово со строчной буквы, хотя Павел явно наставлял о Духе Святом, животворящем, обозначаемом на письме начатием слов заглавными буквами.
Те, кто оспаривает подлинность цитированного апокрифа, кто не согласен со сказанным об изощренном устранении из канона Нового Завета самого Благовестия Христа, те пусть найдут знамение того, что ни один из множества учеников Христа не оставил письменного изложения принесенной Иисусом Благой вести как таковой — вне биографической справки о жизни Иисуса, сына Марии.
Канонические Евангелия не являются таким изложением, поскольку они — суть краткие биографические справки о земной жизни и деятельности Иисуса, сына Марии, в которых Благовестие Христа излагается в минимальном объеме постольку, поскольку без этого изложения в биографической хронике не обойтись, хотя многим “сильным” мира сего хотелось бы избавиться и от того, что осталось в каноне.
И пусть несогласные со сказанным покажут
жизненно, где и в чём конкретно лжет упомянутый апокриф.
.
***
Приведён отрывок из работы ВП СССР „Приди на помощь моему неверью… О дианетике и саентологии по существу: взгляд со стороны”. Найденный Свиток или Евангелие от Иисуса Христа
Я не ярый сторонник религии, но тем не менее меня всегда интересовала христианская философия. К своим выводам я пришёл не сразу, но все мои знания, весь мой опыт говорит о том, что между Христовым учением и современной церковью различий очень и очень много. Совсем недавно я волей случая наткнулся на Евангелие от Иисуса Христа и к моему удивлению его нигде нет в христианской литературе. И я его принял всей душой, оно понравилось мне, оно не противоречило ни с одним моим понятием - о Боге, Мировоздоние, Природе и о нашей Земле. А началось всё это так...
Евангелие от Христа.
В 1945 году в пустыне Наг-Хаммади (Египет) был найден свиток, который сейчас называют тайными словами Живого Иисуса Христа. Цитирую: Иисус сказал - Царствие Божие внутри тебя и повсюду вокруг тебя не в зданиях из камня и дерева. Бог внутри тебя и повсюду вокруг тебя, расколи кусок дерева и Я там, подними камень и ты найдёшь Меня.
Благая весть от Иисуса Христа
Я насыщу Вас хлебом мудрости
И тогда многие больные и увечные
Пришли к Иисусу и просили Его:
Если Ты знаешь всё, скажи нам, почему мы страдаем от этих мучительных бедствий? Почему мы не здоровы подобно другим людям? Учитель, исцели нас, чтобы мы тоже могли стать сильными и чтобы нам более не нужно было терпеть наши страдания. Мы знаем, что в Твоей силе исцелить все виды болезней. Освободи нас от сатаны и от всех его великих напастей. Учитель, прояви сострадание к нам.
И Иисус ответил:
-Счастливые вы, что голодны до Истины, ибо Я насыщу вас хлебом Мудрости. Счастливые вы, что стучите, ибо Я открою вам дверь Жизни. Счастливые вы, что хотите сбросить власть сатаны, ибо Я приведу вас в Царство Ангелов нашей Земной Матери (пояснение - Земная Мать, это наша Природа), где сатана не имеет силы.
И в изумлении они спросили его:
-Кто наша Мать и кто её Ангелы? И где её Царство?
-Ваша Мать в вас, и вы в ней. Она носит вас: Она даёт вам Жизнь. Именно Она дала вам ваше тело и настанет день, когда вы вернёте его снова Ей. Счастливые вы будете, пришедшие узнать Её и Её Царство, если воспримете Ангелов вашей Земной Матери и подчинитесь её законам. Истинно говорю вам - кто сделает это, никогда не увидит болезни. Ибо сила нашей Земной Матери превосходит всё, и Она разрушает сатану и его царство, и правит всеми вашими телами и всем живущим.
-Кровь, которая течёт в нас, рождена от крови нашей Земной Матери. Её кровь падает из облаков, пробивается из чрева земли, журчит в горных ручьях, растекается в равнинных реках, спит в озёрах, мощно шумит в бурных морях.
-Воздух, которым мы дышим, рождён от дыхания нашей Земной Матери. Её дыхание голубеет в высотах небес. Шелестит на вершинах гор, шепчет в листьях лесов, колышется над полями, дремлет в глубоких долинах, веет жаром в пустынях.
-Твёрдость наших костей рождена от костей нашей Земной Матери, от скал и камней.
-Нежность нашей плоти рождена от плоти нашей Земной Матери, чья плоть привлекает жёлтым и красным в плодах деревьев и питает нас пашнями полей.
-Наши внутренности рождены от внутренностей нашей Земной Матери и скрыты от наших глаз, подобно невидимым глубинам земли.
-Свет глаз, слух ушей наших рождены от цветов и звуков нашей Земной Матери, которые окружают нас со всех сторон, как волны морские окружают рыбу, как воздух птицу.
-Человек есть Сын Земной Матери, и именно от неё Человек получает своё тело, как тело новорожденного рождается из лона его матери. Вы одно с Земной Матерью - Она в вас, а вы в Ней. От Неё вы родились, в Ней вы живёте, и в Неё вы вернётесь снова. Соблюдайте поэтому Её законы, ибо только тот, кто почитает свою Земную Мать и следует Её законам, может жить долго и быть счастливым. Ибо ваше дыхание - это Её дыхание, ваша кровь - Её кровь, ваши кости- Её кости, ваша плоть - Её плоть, ваши внутренности - Её внутренности, ваши глаза и уши являются Её глазами и ушами.
-Истинно говорю вам, если нарушаете хоть один из этих законов, если причиняете вред хоть какой-нибудь части тела своего - совершенно погибните в своей ужасной болезни, и будет рыдание и скрежет зубов. Говорю вам, если не будете следовать законам своей Матери, то никоим образом не сможете избежать смерти. Тот, кто придерживается законов своей Матери, того сама Мать будет также держать. Она исцелит все болезни его, и никогда он более не будет недомогать. Она даст ему долгую Жизнь и защитит от болезни любой - от огня, от воды, от укуса ядовитых змей. Ибо Мать ваша дала вам рождение, и она поддерживает Жизнь в вас. Она дала вам ваше тело, и лишь она одна в силах исцелит вас. Счастлив тот, кто любит свою Земную Мать, и кто мирно прильнул к её груди. Ибо Земная Мать ваша любит вас, даже когда вы отворачиваетесь от Неё, и насколько же больше она будет любить вас, если вы вновь обратитесь к Ней. Чрезмерна, велика Её любовь, выше горных высот, глубже морских глубин. И тех, кто любит Земную Мать свою, Она никогда не оставит. Как львица защищает своих львят, мать - своего новорожденного младенца, так и Земная Мать охраняет Сына Человеческого от любой опасности и от любого зла.
-Зло и опасность неисчислимы и подстерегают они Сына Человеческого на каждом шагу. Сатана, властитель всех демонов, источник всего зла, затаился в телах всех Сынов Человеческих. Он смерть, владыка всех несчастий и, обрядившись в благопристойное обличие, он вводит в искушение и соблазн Сынов Человеческих. Он сулит богатство и власть, роскошные дворцы и одежды из золота и серебра, множества слуг. Он сулит известность и славу, прелюбодеяние и вожделение, обжорство и пьянство, разгул и праздность, и лень. И искушает он каждого тем, к чему душа человека лежит более всего.
И в тот день, когда Сыны Человеческие уже становятся рабами всех этих отвратительных вещей и тщеславия, тогда в качестве оплаты за них сатана отбирает у Сынов Человеческих ВСЁ, чем щедро одарила их Мать Земная. Он отбирает их дыхание, их кровь, их кости, их плоть, их внутренности, их глаза и их уши. И дыхание Сына Человеческого становится затруднённым, болезненным и зловонным, подобно дыханию нечистых зверей. И кровь его становится густой и зловонной, как воды стоячего болота, она сворачивается и темнеет, как ночь смерти. И кости его становятся твёрдыми и узловатыми, они истощаются изнутри и ломаются на части как камни, падающие в ущелье. И плоть его обрастает жиром и становится водянистой, она начинает гнить и разлагаться, покрывается отвратительными струпами и наростами. И внутренности его наполняются мерзкими отбросами, сочащимися струями разложения, и множество мерзких червей находят себе здесь приют. И глаза его мутнеют, пока тёмная ночь полностью не окружат их, и уши перестают слышать, наступает гробовая тишина. И последний заблудший Сын теряет Жизнь свою. Ибо не придерживался он законов Матери своей и совершал грех за грехом. И потому отбираются у него все ДАРЫ Матери Земной: Кровь, Кости, Плоть, Глаза и Уши, а после всего и сама Жизнь, которой венчала Мать Земная его тело.
-Но если заблудший Сын Человеческий раскается в своих грехах и уничтожит их все, и вернётся к своей Матери Земной, и если он будет выполнять Её законы и освободится от когтей сатаны, отказавшись от его соблазнов, тогда вновь Мать Земная примет своего заблудшего Сына и пошлёт ему Ангелов своих, чтобы служили ему. Истинно говорю вам, когда Сын Человеческий отринет сатану, обитающего в нём, и прекратит выполнять волю его, в тот же самый час появятся Ангелы Матери, чтобы служить ему изо всех своих сил и окончательно освободит Сына Человеческого от власти сатаны.
-Ибо никто не может служить двум хозяевам сразу. Либо он служит сатане, либо он служит нашей Земной Матери и её Ангелам. Либо он служит смерти, либо он служит Жизни. Истинно говорю вам. Счастлив тот, кто соблюдает законы жизни и сторонится смерти.
И все, кто собрался вокруг него, с изумлением слушали его слова, ибо Слово Его несло Силу, и учил он совсем не тому, о чём проповедовали священники и книжники. И хотя солнце уже село за горизонт, они не расходились по своим домам.
Закон есть Жизнь, писания - мертвы.
Они сели вокруг Иисуса и стали спрашивать его.
Учитель, каковы же эти законы Жизни? Останься с нами ещё и учи нас. Мы станем слушать учение, чтобы мы могли исцелиться и стать праведными. Мы все соблюдаем данные нам Моисеем законы в точности так, как они записаны в священных писаниях.
И Иисус ответил:
-Не ищите закон в ваших книгах с писаниями, ибо Закон есть Жизнь, писания мертвы. Истинно говорю вам, Моисей получил эти законы от Бога не в письменном виде, а через Слово Живое. Закон есть Живое Слово Живого Бога, данного Живым пророкам для людей Живых. Во всём, что являет собой Жизнь, записан этот закон. Вы можете найти его в травах, в деревьях, в реках, в птицах небесных, в рыбах морских, но прежде всего, ищите его в самих себе. Ибо истинно говорю вам, всё Живое ближе к Богу, чем писания, в которых нет Жизни. Бог так сотворил Жизнь и всех живых существ, чтобы могли они Вечным Словом обучать человека законам истинного Бога. Бог писал эти законы не на страницах книг, а в сердцах и в душах ваших. Они в дыхании вашем, в вашей крови, в ваших костях, в вашей плоти, в ваших внутренностях, ваших глазах, ваших ушей и в каждой частичке вашего тела. Они в воздухе, в воде, в земле, в растениях, в лучах солнца, в глубинах и высотах. Все они говорят с вами, чтобы вы могли понять язык и волю Бога Живого. Но вы закрываете глаза ваши, чтобы не видеть и закрываете уши ваши, чтобы не слышать. Писания - это творения человека, а Жизнь и всё её многообразие является творениями нашего Бога. Почему же не слушаете вы слов Бога, записанных в Его творениях? И почему изучаете вы мёртвые писания, которые есть творения рук людских?
Как же мы можем читать законы Бога, которые не в писаниях? Где записаны они? Прочти их нам оттуда, где ты видишь их, ибо не знаем мы ничего, кроме писаний, унаследованных нами от наших предков. Расскажи нам законы, о которых ты говоришь, чтобы услышав их, мы могли исцелиться и быть прощёнными.
И Иисус сказал:
Вы не понимаете слов Жизни, потому, что пребываете в смерти. Темнота закрыла вам глаза и уши ваши глухи. Никакой пользы вам нет от изучение мёртвых писаний, если на деле отвергаете вы Его, кто дал вам эти писания. Бог и его законы не в том, что вы делаете. Они не в обжорстве и пьянстве, не в разгулах и не в похоти, не в стремление к богатствам и не в ненависти к врагам своим. Ибо всё это далеко от истинного Бога и Ангелов Его, но исходит от царства тьмы и властителя зла. И всё это вы носите в себе, и потому Слово и сила Бога не могут войти в вас, ибо всяческое зло и мерзость обитают в теле вашем и в душе вашей. Если вы желаете, чтобы Слово Бога живого и сила его вошли в вас, не оскверняйте тело и душу вашу, ибо тело есть храм души, а душа есть храм Бога, чтобы Бог мог пребывать в ней и чтобы занял Он место достойное Его.
-И от всех искушений вашего тела и вашей души исходящих от сатаны, находите убежище в тени небес Бога.
-Очистите тело и душу вашу от зла и мерзости, творя добро и неся радость и любовь людям, где бы вы не находились. Будьте помощью для всех людей, будьте нужными людям, ибо это и есть смысл вашей Жизни. Творите добро, не говоря и не похваляясь этим ни кому, ибо только такое добро будет зачтено на вас. Обновите себя этим и поститесь. Сатана и все его напасти могут быть изгнаны лишь добром и любовью, постом и молитвой сказанной со смыслом и пониманием. Уединитесь и поститесь в одиночестве, ни кому не показывая своего поста. Бог Живой увидит его, и велика будет ваша награда.
Устремитесь к свежему воздуху лесов и полей, и там найдёте вы Ангела воздуха. Сбросьте обувь вашу и одежду и дозвольте Ангелу обнять тело ваше. Дышите полной грудью и наслаждайтесь всеми ароматами и звуками лесов и полей. Омойте ваше тело Ангелом воды, в лесных родниках, в горных ручьях, полноводных реках и в тёплых морях. Соединитесь с Земной Матерью и станьте с ней одним целым. Раскройтесь солнечному свету, дайте вашему телу искупаться в лучах Ангела света, так же и душе вашей - в лучах Истины Отца Небесного.
Любовь
Ваш Отец Небесный есть Любовь и Свобода.
Мать Земная есть Любовь и Свобода
Сын Человеческий есть Любовь и Свобода
Только посредством Любви Отец Небесный и Мать Земная и Сын Человеческий становятся одним. Ибо Любовь вечна и превосходит смерть.
Если я говорю языками человеческими и ангельскими, но любви не имею, то я становлюсь подобно меди звонящей. Если я имею дар пророчества и знаю все тайны и обладаю всей мудростью и веру имею мощную как ураган, который горы сдвигает, на любви не имею - то я ничто. И если я раздам всё, что имею, чтобы накормит бедных и отдам весь свой огонь, полученный от Моего Отца, но любви не имею, нет мне в том пользы никакой.
-Любовь терпелива, любовь доброта, любовь не завидует, не творит зла, не гордится, не знает грубости и корысти, не спешит гневаться, не замышляет дурного, не радуется лести и неправде, но наслаждается Истиной. Любовь всё покрывает, всему верит, всегда надеется, любовь всё переносит, никогда не прекращается, даже если все языки умолкнут и все знание исчезнут.
Но знаем мы про любовь лишь отчасти, мы видим её через стекло и через изречения, но когда мы представимся перед Богом мы уже будем знать любовь НЕ отчасти, а так, как будет Он учить нас.
Сейчас я говорю с вами на Живом языке Бога, через Дух святой нашего Отца Небесного. Хотя и нет среди вас ни одного, кто способен понять всё, о чём я говорю. Тот, кто излагает вам писания, говорит с вами на мёртвом языке мертвецов, через своё немощное и смертное тело. И потому все могут понять его, ибо все люди больны и пребывают в смерти. Никто не видит Света Жизни. Слепые ведут слепых по тёмным тропам грехов, болезней и страданий, и в конце все падают в яму смерти.
-Я послан к вам Отцом Своим, чтобы заставит Свет Жизни засиять перед вами. Свет освещает себя самого и тьму, тьма же знает лишь себя, но света не знает. И много ещё имею сказать вам, но вы пока ещё не в состояние выдержать это. Ибо глаза ваши привыкли к тьме, и полный Свет Отца Небесного ослепит вас. Поэтому вы пока не можете понять то, о чём Я говорю вам про Отца Небесного, пославшего Меня к вам. Поэтому сначала следуйте лишь законам вашей Матери Земной, о которых Я говорил вам. И когда её Ангелы очистят и обновят тела ваши и укрепят глаза ваши, вы сможете смотреть на яркое полуденное солнце не мигающими глазами, то тогда вы сможете взглянуть на ослепительный Свет вашего Отца Небесного, который в тысячу раз ярче, чем сияние тысячу солнц. А сейчас как вы сможете смотреть на ослепительный свет вашего Отца Небесного, если вы не можете вынести даже свет сияющего солнца. Поверьте Мне, солнце подобно пламени свечи, рядом с Солнцем Истины Отца Небесного, и поэтому имейте и веру, и надежду, и любовь.
Истинно говорю вам, не захотите вы иной награды. Если вы верите Моим словам, вы верите и в Того, кто послал Меня, кто является Владыкой всего, с которым всё возможно. Ибо то, что не возможно для людей, всё это возможно с Богом. Если вы имеете веру в Ангелов Матери Земной и выполняете Её законы, вера ваша будет поддерживать вас, и вы никогда не увидите болезни. Имейте также надежду на любовь вашего Отца Небесного, ибо тот, кто доверяет Ему, никогда не будет обманут, и никогда не увидит он смерти.
Было сказано: "Почитай своего Отца Небесного и Мать Земную и исполняй их наказы, чтобы дни твои на земле были долгими". И следующей была дана заповедь: "Не Убий", ибо Жизнь даётся каждому от Бога, а то, что дано Богом, человек не в праве и не может отнять. Я вам истинно говорю, от одной Матери происходит всё Живое на земле, и человек, и звери. И поэтому тот, кто убивает, убивает брата своего. И от него Мать Земная отвернётся и отнимет грудь свою, дающую Жизнь. И Ангелы Её будут сторониться его. Сатана же найдёт обитель свою в теле его. И плоть убитых зверей в его теле станет его собственной могилой. Истинно говорю вам, кто убивает - убивает самого себя, а кто ест плоть убитых зверей - ест тела смерти.
Всегда принимайте пищу от стола Бога: "Плоды деревьев, злаки и травы полей, молоко зверей, яйца кур и мёд пчёл. Ибо всё, что сверх этого - от сатаны и ведёт путём грехов и болезни к смерти. Пища же, которую вы принимаете с изобильного стола Бога, даёт силу и молодость вашему телу, и вы никогда не увидите болезни.
-И не будьте вы как жадный до еды слуга, который был всегда голодным и съедал за столом своего хозяина порции других. И не было равных в обжорстве ему, и не мог он думать не о чём, как только о еде. Увидев это, хозяин его разгневался и прогнал его из-за стола. И когда все закончили трапезу, он смешал всё, что оставалось на столе, и, позвав жадного слугу, сказал ему: "Возьми и съешь всё вместе со свиньями, ибо место твоё среди них, а не за моим столом".
-И когда вы едите, не наедайтесь досыта. Поэтому всегда следите за тем, сколько вы съедаете, и ешьте всегда меньше на треть. Не смешивайте более трёх блюд. Кто ест более, чем два раза в день, совершает в себе работу сатаны. Принимайте пищу только когда солнце находится в зените и ещё раз - когда оно село. И вы никогда не увидите болезни.
-Следуйте примеру всех Ангелов Отца Небесного и Матери Земной, которые работают день и ночь над Царством Небесным. Следуйте примеру воды, что течёт, ветра, что дует, солнце, что восходит и садится, деревьев и трав, что растут, зверей, что бегают и скачут, луны, что прибывает и убывает, звёзд, что загораются и гаснут - всё это движется и совершают работу. Ибо всё, что имеет в себе Жизнь - движется и лишь то, что мёртво - недвижимо. Бог же есть Бог Живых, а сатана - Бог мёртвых. Поэтому служите Богу Живому, чтобы вечное движение Жизни могло поддерживать вас и чтобы могли избежать вы вечной неподвижности. Поэтому будьте истинными Сынами вашего Отца Небесного и вашей Матери Земной, чтобы не впали вы в рабство сатаны.
-Любите друг друга, ибо Бог есть Любовь, и Ангелы Его будут знать, что вы идёте Его путями. И тогда все Ангелы предстанут перед лицом вашим и станут служить вам. А сатана со всеми его грехами, болезнями и нечистотами покинет вашу душу и тело. Идите и избегайте грехов, покайтесь, примете Осознанное Крещение, чтобы могли родиться вновь и не грешить более. И помните, что будет сотворено людьми на земле, будет волею самих людей.
-Придите ко Мне все измождённые и страждущие в раздоре и несчастье. Потому, что Мир Мой даст силу вам и утешит вас: "Да будет Мир вам!". И вы приветствуйте так друг друга. А сейчас возвращайтесь к вашим братьям, с которыми вы доселе в разладе, и дарите им также ваш Мир. Ибо счастливы, кто стремится к Миру потому, что обретут они Мир Бога. Идите и не грешите более. И дарите каждому Мир свой, как подарил Я свой мир вам. Потому, что Мир Мой есть Бог.
Да будет Мир вам!
И Он покинул их.
И Мир Его снизошел на них, и в сердцах их прибывал Ангел Любви, в головах их - мудрость Закона, а в руках их сила возрождения. И пошли они меж Сынов Человеческих, чтоб принести Свет Мира тем, кто вёл битву в темноте.
И расставаясь, они говорили друг другу.
Да Будет Мир Вам.
Наши дни 2012г
1) Один человек умер. И вся его жизнь прошла перед его взором. Ему казалось, будто он идёт песчаным берегом, а рядом с ним - Господь. На небе мелькали картины его жизни, и после каждой из них он замечал на песке две цепочки следов: одну - от его ног, другую - от ног Господа. Когда перед ним промелькнула последняя картина из его жизни, он оглянулся на следы на песке. И увидел, что часто вдоль его жизненного пути тянулась лишь одна цепочка следов. Это были самые тяжёлые и несчастные времена в его жизни. Он сильно опечалился и стал спрашивать Господа: "Не Ты ли говорил: если я последую путём Твоим, Ты не оставишь меня? Посмотри - в самые трудные времена моей жизни лишь одна цепочка следов тянется по песку. Почему Ты покинул меня, когда я больше всего нуждался в Тебе?"
-Ты ошибаешься, Дитя Моё, когда были в твоей жизни горе и испытания, когда наступали самые трудные времена твоей жизни, Я нёс тебя на руках.
2) Когда человек был ещё ребёнком, бабушка всегда говорила ему: "Внучок, вот вырастишь ты большой, станет тебе на душе плохо - ты иди в храм, тебе всегда там легче будет." Вырос человек. И стало ему жить как-то совсем невыносимо. Вспомнил он совет бабушки и пошёл в храм. Войдя туда, он увидел грузного священника, который читал праведные проповеди, и из-за чрезмерного полного тела, на лоб ему стекали капли пота. И было хорошо видно, как этому человеку тяжело стоять на ногах пока шла служба. И тут к нему подходит кто-то: "Не так руки держишь." Вторая подбегает: "Не так стоишь." Третья ворчит: "Не так одет." Сзади одёргивает: "Не правильно крестишься." А тут подошла одна женщина и говорит ему:
-Вы бы вышли из храма, купили себе книжку о том, как себя здесь вести надо и крестик золотой нательный, да, вот чуть не забыла, и всё это продаётся здесь у нас в храме и цены тут самые дешёвые, а потом бы и заходили. Направился человек к выходу, зашёл в лавку при храме, книжку и нательный крестик купил и вышел из храма. Сел на скамейку и тихонько заплакал. И вдруг слышит голос: "Что ты, Дитя Моё, плачешь?" Поднял человек своё заплаканное лицо и увидел Христа. Говорит: "Господи! Меня в храм не пускают. Обнял его Иисус: "Не плачь, они и Меня туда не пускают."
Христос: Самый маловерный из всех тот, кто более других молится и думает, что от того ему более других дано будет. Ибо сам он не разумеет, во что верит. Словно попрошайка, ни на что иное не способный, униженно молит об исполнении желаний. Что клянчишь ты у бога? Иль думаешь, ошибся он, послав тебе то, что имеешь, и поучать его хочешь, как ошибку ту исправить должно? То значит не разумен твой Бог. Почто его тогда Богом называешь, зачем в него веришь и молишься ему зачем? Сам ты не знаешь чему кланяешься. И мало в тебе веры истинной.
Говорю же тебе, что быть маловерным хуже, чем не верить вовсе. Ибо Бога отрицая, к Богу придёшь.
Христос: Кого слушаешь и кому поклоняться ходишь ты в храм? И кто самые почитаемые люди в нём? Книжники? Фарисей? Первосвященники? Все, сколько их ни приходило предо Мною, суть воры и разбойники и хуже того. Ибо не хлеб и не золото твои крадут, но саму жизнь твою.
Устами своими и языком чтут Бога, сердце же их далеко от него отстоит. И уподобляются окрашенным гробам, которые снаружи кажутся красивыми, а внутри полны костей мёртвых и всякой нечистоты.
И затворяют те лицемеры Царство Небесное человекам, ибо сами в него не входят и хотящих войти не допускают. И любят, что бы люди называли их: учитель! учитель! А ты не называй их учителями. Они слепые вожди слепых, а если слепой ведёт слепого, то оба упадут в яму. И веками скрывают они ключи от истинных знаний и подменяют их полуправдой, которую наряжают в одежды Истины, а оттого она опаснее и страшнее, чем ложь.
Христос: Не фальшивых сокровищ, не земных благ проси у Отца Небесного, как грешники просят, но одного: чтобы прямыми сделал стези, ведущие в Царствие Его, дабы увидел ты Всевышнего при жизни своей земной.
Ибо, если не увидишь Бога при жизни, не увидишь и после.
Христос: Не Бога пытайся увидеть, но Божественность! Божественность в которой Он себя проявляет во всём сущем, Божественность, которой наполнено всё мироздание.
Христос: Не нужен человеку храм рукотворный, что бы говорить с Богом, ибо дом Всевышнего — вся земля и небо, и звёзды, и все человеки.
Христос: Молиться о душе бессмысленно. Никто душу твою не спасёт, если сам о себе не позаботишься. И Царствия Божия никто не принесёт и не даст тебе, если сам его не отыщешь.
Христос: Горе тому, кто границы на земле учиняет и людей разделяет. Ибо на небе нет границ, и на земле не должно. Истинно говорю тебе: сие разделение — для вражды и раздоров причина, будь то разделение по границам, или по языку, или по вере — всё едино! И если внутри себя разделён человек, то та же вражда внутри него будет и тьма в нём, и нет покоя ему.
Христос: Всё живое и что неживым представляется незримо связано друг с другом, и всё в отдельности являет собой части единого!
Христос: Не бойся заблудиться, когда будешь искать свой путь, лишь самые сильные способны на это. И тех, кто ушёл из стада, Пастырь любит более других, ибо только им дано найти заветную дорогу.
Христос: Нет вины скота в том, что он в загоне находится, ибо загон тот хозяин для него выстроил. Человек же, на свой позор, сотворил то, на что не способно ни одно живое существо: воздвиг тюрьму себе руками своими и сам себя в неё поместил.
И горе, что дети его рождаются в этой тюрьме. Они взрослеют и не знают другой жизни, кроме жизни отцов своих, и после видеть её не могут, ибо слепы стали глаза их от мрака заточения. И не видят они ни кого, что кто бы жил по-другому, а потому считают, что их жизнь — единственный возможный способ существования. Ибо если глаза никогда не видели света, то как узнаешь, что ты во мраке. И люди изо всех сил пытаются украсить свою тюрьму: кто дорогим убранством, кто красивой рабыней. Но нет от этого никакой пользы: из тюрьмы надо выйти!
Христос: Должно тебе прежде познать себя. Когда ты познаешь себя, тогда ты будешь познан и и принят Всевышним, и ты узнаешь, что ты — сын Отца живого. И через тебя, как и через все создания свои, Он себя являет.
Когда ты познаешь себя, тогда себя истинного обретёшь, и все тайны, что скрыты от тебя, - откроются тебе. Если же ты не познаешь себя, тогда ты в бедности и ты —бедность.
Христос: Если не понимаешь начало, то невозможно понимать и конец. Так и невозможно познать, что вокруг тебя, если не знаешь что внутрь тебя, ибо нет тогда и познающего, которому дано разуметь тайны Отца Небесного.
Христос: Не отделяй небо от земли, ибо оно есть продолжение земли, так и не отделяй себя от земли, ибо ты есть продолжение её, а она — продолжение тебя. Потому говорю: ты — всему начало и всему конец. Когда увидишь это — тогда увидишь Царствие Божие.
Христос: Не только верить, но проверить всё на себе, обрести и познать — вот к чему призываю. А в то что познал, верить уже нет необходимости.
Христос: Есть некоторые, кто не вкусят смерти, как уже увидят Царствие Божие.
Христос: Заповеди даются для тех, которые слухом слышат — и не разумеют, глазами смотрят — и не видят. Ибо исполнение закона не может животворить, не приносит благодати и не делает праведником. На это способна только истинная вера, действующая Любовью.
Ученик: Для чего же тогда дан закон?
Христос: Он дан для маловерных, в которых не вмещается Слово Божие, дабы уберечь их от преступлений, покуда не обретут истинного разумения.
Христос: Если не любишь ближнего, но говоришь, что любишь Всевышнего, - ты лжёшь!В лице Отца Твоего Небесного возлюби самою жизнь, как великий дар от Него, возлюби всем сущим в тебе от края и до края. Возлюбить ближнего значит то: возлюбить всякое Творение Божие всем сердцем без лукавства.
Христос: Если не любишь ближнего, но говоришь, что любишь Всевышнего, - ты лжёшь!
Христос: Будь ты даже первым праведником на свете и живи по Закону Божьему, и языком говори ангельским, и имей всякое познание и всю веру, но, если при этом любви не имеешь и таишь в сердце злобу, пусть даже к червяку ничтожному, то ты лишь медь звенящая, и нет в том никакой пользы твоей душе.
Христос: Стать Любовью, значит стать равным Богу, значит Богом стать! Ибо Любовь и есть Бог! И нет другой дороги в Царствие Его: Человекам это невозможно, Богу же всё возможно. Если Любовь в тебе будет, то и Бог в тебе будет и ты как Бог будешь.
Христос: Свет, что внутри тебя, дорогу тебе укажет, Любовь Истинная, что в сердце твоём поселится, сама откроет нужную дверь. Любовь Совершенная и Дух Святой приходят вместе, ибо они едино.
Христос: Жизнь человека не зависит от изобилия его имения. Ты же заботишься и суетишься о многом, а одно только нужно душе твоей — что бы Слово Божие будто семя укоренилось в тебе и плод свой принесло.
Христос: Не богобоязненным надо быть, но боголюбивым. Ибо Бог возлюбил тебя прежде, так возлюби же и ты Его Любовью Истинной, Любовью, в которой нет страха, ибо Совершенная Любовь изгоняет страх, потому, что в страхе есть мучение. Боящийся не совершенен в Любви.
И даже если раздашь ты всё что имеешь, и тело отдашь на сожжение, но Любовь не будет освещать деяния ваши, не будет вам от того никакой пользы.
Христос: Кто имеет всё, нуждаясь в самом себе, не имеет ничего.
Христос: Всё открыто перед небом, не лги и, что не от сердца твоего исходит, не делай этого.
Христос: Если истинную силу имеешь, то покинут твою душу земные желания и страсти, коими она, словно безумная, кипела доселе, и вместе с ними уйдут ложные знания и суждения, и Пусто в душе твоей станет, но наполнится она Чистотой и Светом!
Христос: Глупец тот, кто сомнений не имеет.
Христос: Будь же чист, как голубь, и мудр, как змий. Свет, что спасёт тебя, сам внутри тебя отыщешь.
Христос: И даже если страницы Евангелия утеряны будут — их можно восстановить из сердца.
Христос учил людей, но люди, которые ничему не учились, не научились. Они написали себе другого Христа. А нам интересен тот самый, кого самым первым стали называть Христом. Об учении именно этого Христа и пойдёт речь.
Христос: Самый маловерный из всех тот, кто более других молится и думает, что от того ему более других дано будет. Ибо сам он не разумеет, во что верит. Словно попрошайка, ни на что иное не способный, униженно молит об исполнении желаний. Что клянчишь ты у бога? Иль думаешь, ошибся он, послав тебе то, что имеешь, и поучать его хочешь, как ошибку ту исправить должно? То значит не разумен твой Бог. Почто его тогда Богом называешь, зачем в него веришь и молишься ему зачем? Сам ты не знаешь чему кланяешься. И мало в тебе веры истинной.
Говорю же тебе, что быть маловерным хуже, чем не верить вовсе. Ибо Бога отрицая, к Богу придёшь.
Христос: Кого слушаешь и кому поклоняться ходишь ты в храм? И кто самые почитаемые люди в нём? Книжники? Фарисей? Первосвященники? Все, сколько их ни приходило предо Мною, суть воры и разбойники и хуже того. Ибо не хлеб и не золото твои крадут, но саму жизнь твою.
Устами своими и языком чтут Бога, сердце же их далеко от него отстоит. И уподобляются окрашенным гробам, которые снаружи кажутся красивыми, а внутри полны костей мёртвых и всякой нечистоты.
И затворяют те лицемеры Царство Небесное человекам, ибо сами в него не входят и хотящих войти не допускают. И любят, что бы люди называли их: учитель! учитель! А ты не называй их учителями. Они слепые вожди слепых, а если слепой ведёт слепого, то оба упадут в яму. И веками скрывают они ключи от истинных знаний и подменяют их полуправдой, которую наряжают в одежды Истины, а оттого она опаснее и страшнее, чем ложь.
Христос: Не фальшивых сокровищ, не земных благ проси у Отца Небесного, как грешники просят, но одного: чтобы прямыми сделал стези, ведущие в Царствие Его, дабы увидел ты Всевышнего при жизни своей земной.
Ибо, если не увидишь Бога при жизни, не увидишь и после.
Христос: Не Бога пытайся увидеть, но Божественность! Божественность в которой Он себя проявляет во всём сущем, Божественность, которой наполнено всё мироздание.
Христос: Не нужен человеку храм рукотворный, что бы говорить с Богом, ибо дом Всевышнего - вся земля и небо, и звёзды, и все человеки.
Христос: Молиться о душе бессмысленно. Никто душу твою не спасёт, если сам о себе не позаботишься. И Царствия Божия никто не принесёт и не даст тебе, если сам его не отыщешь.
Христос: То небо о котором говорю, внутри каждого и вне каждого, и Царствие Божие в этом небе и никаком другом. И далеко за ним идти не требуется, и не скажут: вот, оно здесь, или: вот, там. Ибо Царствие Божие внутрь каждого есть.
Христос: Горе тому, кто границы на земле учиняет и людей разделяет. Ибо на небе нет границ, и на земле не должно. Истинно говорю тебе: сие разделение - для вражды и раздоров причина, будь то разделение по границам, или по языку, или по вере - всё едино! И если внутри себя разделён человек, то та же вражда внутри него будет и тьма в нём, и нет покоя ему.
Христос: Всё живое и что неживым представляется незримо связано друг с другом, и всё в отдельности являет собой части единого!
Христос: Не бойся заблудиться, когда будешь искать свой путь, лишь самые сильные способны на это. И тех, кто ушёл из стада, Пастырь любит более других, ибо только им дано найти заветную дорогу.
Христос: Нет вины скота в том, что он в загоне находится, ибо загон тот хозяин для него выстроил. Человек же, на свой позор, сотворил то, на что не способно ни одно живое существо: воздвиг тюрьму себе руками своими и сам себя в неё поместил.
И горе, что дети его рождаются в этой тюрьме. Они взрослеют и не знают другой жизни, кроме жизни отцов своих, и после видеть её не могут, ибо слепы стали глаза их от мрака заточения. И не видят они ни кого, что кто бы жил по-другому, а потому считают, что их жизнь - единственный возможный способ существования. Ибо если глаза никогда не видели света, то как узнаешь, что ты во мраке. И люди изо всех сил пытаются украсить свою тюрьму: кто дорогим убранством, кто красивой рабыней. Но нет от этого никакой пользы: из тюрьмы надо выйти!
Христос: Должно тебе прежде познать себя. Когда ты познаешь себя, тогда ты будешь познан и и принят Всевышним, и ты узнаешь, что ты - сын Отца живого. И через тебя, как и через все создания свои, Он себя являет.
Когда ты познаешь себя, тогда себя истинного обретёшь, и все тайны, что скрыты от тебя, - откроются тебе. Если же ты не познаешь себя, тогда ты в бедности и ты -бедность.
Христос: Если не понимаешь начало, то невозможно понимать и конец. Так и невозможно познать, что вокруг тебя, если не знаешь что внутрь тебя, ибо нет тогда и познающего, которому дано разуметь тайны Отца Небесного.
Христос: Не отделяй небо от земли, ибо оно есть продолжение земли, так и не отделяй себя от земли, ибо ты есть продолжение её, а она - продолжение тебя. Потому говорю: ты - всему начало и всему конец. Когда увидишь это - тогда увидишь Царствие Божие.
Христос: Не только верить, но проверить всё на себе, обрести и познать - вот к чему призываю. А в то что познал, верить уже нет необходимости.
Христос: Есть некоторые, кто не вкусят смерти, как уже увидят Царствие Божие.
Христос: Заповеди даются для тех, которые слухом слышат - и не разумеют, глазами смотрят - и не видят. Ибо исполнение закона не может животворить, не приносит благодати и не делает праведником. На это способна только истинная вера, действующая Любовью.
Ученик: Для чего же тогда дан закон?
Христос: Он дан для маловерных, в которых не вмещается Слово Божие, дабы уберечь их от преступлений, покуда не обретут истинного разумения.
Христос: Если не любишь ближнего, но говоришь, что любишь Всевышнего, - ты лжёшь!В лице Отца Твоего Небесного возлюби самою жизнь, как великий дар от Него, возлюби всем сущим в тебе от края и до края. Возлюбить ближнего значит то: возлюбить всякое Творение Божие всем сердцем без лукавства.
Христос: Если не любишь ближнего, но говоришь, что любишь Всевышнего, - ты лжёшь!
Христос: Будь ты даже первым праведником на свете и живи по Закону Божьему, и языком говори ангельским, и имей всякое познание и всю веру, но, если при этом любви не имеешь и таишь в сердце злобу, пусть даже к червяку ничтожному, то ты лишь медь звенящая, и нет в том никакой пользы твоей душе.
Христос: Стать Любовью, значит стать равным Богу, значит Богом стать! Ибо Любовь и есть Бог! И нет другой дороги в Царствие Его: Человекам это невозможно, Богу же всё возможно. Если Любовь в тебе будет, то и Бог в тебе будет и ты как Бог будешь.
Христос: Свет, что внутри тебя, дорогу тебе укажет, Любовь Истинная, что в сердце твоём поселится, сама откроет нужную дверь. Любовь Совершенная и Дух Святой приходят вместе, ибо они едино.
Христос: Жизнь человека не зависит от изобилия его имения. Ты же заботишься и суетишься о многом, а одно только нужно душе твоей - что бы Слово Божие будто семя укоренилось в тебе и плод свой принесло.
Христос: Не богобоязненным надо быть, но боголюбивым. Ибо Бог возлюбил тебя прежде, так возлюби же и ты Его Любовью Истинной, Любовью, в которой нет страха, ибо Совершенная Любовь изгоняет страх, потому, что в страхе есть мучение. Боящийся не совершенен в Любви.
И даже если раздашь ты всё что имеешь, и тело отдашь на сожжение, но Любовь не будет освещать деяния ваши, не будет вам от того никакой пользы.
Христос: Кто имеет всё, нуждаясь в самом себе, не имеет ничего.
Христос: Всё открыто перед небом, не лги и, что не от сердца твоего исходит, не делай этого.
Христос: Если истинную силу имеешь, то покинут твою душу земные желания и страсти, коими она, словно безумная, кипела доселе, и вместе с ними уйдут ложные знания и суждения, и Пусто в душе твоей станет, но наполнится она Чистотой и Светом!
Христос: Глупец тот, кто сомнений не имеет.
Христос: Будь же чист, как голубь, и мудр, как змий. Свет, что спасёт тебя, сам внутри тебя отыщешь.
Христос: И даже если страницы Евангелия утеряны будут - их можно восстановить из сердца.
Последнее евангелие Христа
И говорил Он им: пусть то что я сказал, скажете и вы. И не бойтесь если слово какое прибавите или отнимите. И когда решится кто записать что слышал, то будут истинные слова мои. Так я приду к вам опять.
Правда ли, что мы должны служить и поклоняться Богу, потому что мы дети его, а он Отец наш?
Правда, что вы дети его, и должны вырасти, чтобы стать такими как он.
Если сын будет хуже отца своего, то как будет сын следующий?
Если сын будет слабее отца своего, то как он спасёт себя?
Если сын будет глупее отца своего, то откуда возьмётся мудрость?
Все ученики сидели вокруг огня, кидая в него ветки и хворост, от чего тот горел очень ярко. И сказал Он: Жизнь человека - огонь, и рождаясь от искры, растёт он на куче сухих поленьев в большое и сильное пламя, а потом стареет и потухает в пепле. Велик тот огонь, что может погаснуть, когда захочет.
И тут пламя яркого костра внезапно потухло и даже угли не горели в полной темноте. И встал Он и ушёл. И молчал каждый.
И сказал Он: нет у меня имени, ибо я уже не человек. А как назовут меня враги мои - их дело.
И сказал Он: теперь, когда я всё познал, я знаю, что я умру. Я это знаю, и поэтому свободен. Свободен настолько, что если захочу, то могу не умирать. Но я знаю, что я умру.
И говорили ученики его между собою: "Воистину Он Бессмертный!"
Всё что делают они - делают из злобы или жалости. Даже любят они из жалости или злобы. Нельзя любить, испытывая злобу или жалость. Поборите в себе злобу. Поборите в себе жалость. Поборите в себе любовь!
Подошли к нему и просили его: Отец наш, научи нас! И говорил Он так: вы дети мне, но я не отец вам. Всё что есть в вас плохого, от отцов ваших; так они сделали вас плохими, а вы желали этого. Станьте лучше отцов ваших. Победите отцов ваших, которые в вас. Не я отец вам, но вы дети для меня.
Не поступки важны. Важен их смысл. Не важно, что делаю я, важно, что кто-то постигнет смысл этого.
И спросили ученики его: Не является ли кровь жизнью?
И ответил Он улыбнувшись: Нет. Наша кровь - это то, что мы недавно пили. Я недавно пил вино. Значит сейчас моя кровь - вино.
На следующий день я выбросил острый нож, над которым просидел столько ночей.
Спросили его [ ученики ] : Кто такой дьявол?
И ответил Он: Я рассказал вам, кто я. Какой мне смысл говорить за другого? Пусть говорит сам за себя. И если увидите человека, который начнёт говорить, кто такой дьявол, знайте - вот он!
И спросил его тогда один [ ученик ] с хитрым лицом: А если встречу я человека, который расскажет мне, кто такой Бог. Будет ли он Богом?
И ответил Он, устало улыбнувшись: Я в этом сомневаюсь.
И спросил я его, какую смерть Он для себя выбрал.
И ответил Он мне, глядя прямо в глаза: Я не сильно обману тебя - меня повесят.
Увидел Он одного, жгущего свои записи и сказал: нельзя сжечь то, что написала рука твоя. Нельзя сжечь то, что сказали уста мои.
И спросил его один ученик: что делать мне, если я люблю? И сказал Он: целуй её, пока не устанут уста твои. И спросил его ученик, опустив глаза свои: а если я люблю е г о? И сказал Он, смеясь: тогда, я думаю, одного поцелуя будет вполне достаточно.
Подошли к нему ученики его и спросили: Верить ли нам в тебя, как в Бога нашего? Он же сказал им: Зачем верить вам? Слепой может верить, что есть солнце. Зрячий это знает. Не верить вам надо, но знать.
Знать же - значить видеть, слышать и чувствовать. Не видите ли вы меня? Не слышите ли слов моих? Не чувствуете ли, что я Бог ваш?
А если знаете вы, что я Бог ваш, то зачем вам верить?
Верящий не может знать. Знающий не может верить.
Подошел к нему ученик и сказал: Как же можно уничтожить любовь? Ведь сказал Бог: "Возлюби ближнего своего."
И ответил Он: Бог? Не ты ли мне это сказал?
Он сказал: Нет лжи искусней правды. Как мне это понять?
Смерть страшна. С помощью страха она держит нас и побеждает нас. Не бойтесь смерти, и тогда вы победите её. Тогда вы станете бессмертными. Бессмертными и бесстрашными. Смерть не страшна.
Жизнь - это всё что у вас есть. Смерть - всё чего у вас нет. Я пришел, чтобы победить смерть. И я сделаю это.
Спросили его: Должны ли мы молиться тебе, как молимся Богу нашему?
Ответил Он: Я ваш Бог. Зачем мне ваши молитвы?
И спросили его ученики: Ждать ли нам когда ты вернёшься к нам?
И ответил Он: Зачем вам ждать меня, когда я с вами? Пусть ждут другие.
Спросили его, пришедшие к нему: Откуда мы знаем, что ты Бог наш?
Ответил Он им так: Если есть у вас Бог кроме меня, принесите его сюда, как принёс я вам своего. Если есть у вас Бог другой, приведите его сюда, как я привёл своего. Если есть у вас Бог, и он не я, пусть придёт сюда, как пришёл сюда я!
И не знали, что ответить ему, пришедшие к нему. И говорили многие: Да, да, истинно Он Бог наш, кто как не Он? Он же встал и пошёл прочь, и был Он велик в силе своей, и красив в лице своём, которое улыбалось.
Спросил его человек, бывший лекарем, который хотел научиться как исцелять людей, подобно ему: Сказано в Писании, что Бог создал человека из глины, а внутри у того совсем другое?
А не сказано ли в Писании, из чего создал Бог голову человеку? Верно тоже из глины? - так ответил Он и лицо его улыбалось.
Показал Он город огненный, далёкий и необьяснимый.
Пришли к нему люди и пали на колени, сказав: Прости нас, ибо мы грешны!
И сказал Он им: Встаньте с колен своих, ибо нет в вас греха. Греха нет ни в ком. Греха нет. Есть только незнание ваше. Если бы знали вы как делать, то сделали так, как знали. Если не сделали вы так, значит не знали. А если не знали вы, то как я могу спросить с вас? Как могу спросить я с младенца за незнание его?
Говорю вам: Кто скажет вам, что вы грешны, тот обманет вас, и отнимет у вас разум, чтобы были вы беззащитны перед силой его. Я же пришёл, чтобы научить вас. Встаньте с колен своих.
Не ищите знания у пророков. Не знают они, что говорят, ибо устами их говорит другой.
Пришли к нему люди и говорили: Слава тебе Боже наш Слава Тебе!
И ответил Он им так: Зачем говорите Слава Тебе? Или я не знаю славу свою? Или мало её у меня? Или нужна она мне?
Не слава нужна мне от вас, но вы! Так я не равный среди вас, но великий, но хочу, чтобы было первое. И не я должен опуститься к вам, но вы подняться ко мне.
И собрал Он учеников своих и сказал им: Долог мой путь. Тысячу лет я буду идти от вас и тысячу лет возвращаться к вам. И будут враги мои говорить от лица моего слова не мои. И назовут меня именем не моим, а себя учениками моими, чтобы верили им как мне. Долог мой путь. И ученики мои скажут - нет, мы не ученики его и забудут слова мои. И кто поймёт слова мои ужаснётся и скажет - нет не то Он говорил, но вот это. Долог мой путь, но не это я хотел сказать вам, собрав вас.
Я говорю вам: я пришёл сделать вас сильными. Сильный сделает всё, слабый - ничего. Слабый - тот кто верит. Сильный - тот кто знает. Не верьте, но знайте.
Я пришёл освободить вас от смерти. Умрёт боящийся [ умереть ] , бесстрашный - бессмертен. Не бойтесь умирать. Я пришёл сделать Богом каждого. Бог это тот, кто вовремя осознал свою ничтожность. Богом быть не трудно. Трудно стать им.
Я говорю вам: не жалейте никого и никто не пожалеет вас. Жалеющий жалеет себя. Если хотите жалости от кого, то как дети вы. Не дети малые должны вы быть, но выросшие. Не любите. Любовь - это страх потерять. Боящийся потерять не найдёт. Боящийся потеряет.
Не думайте, что виновны, нет на вас вины.
Я говорю вам: не в начале было Слово, но в конце. Не слова мои святы, но мысли ваши. Так, слов всегда больше.
Я говорю вам: прощайте, те кто был со мной.
И просил его ученик: Господи, не уходи от нас!
Он же ответил: не я ухожу, но вы остаётесь.
И пламя вспыхнув, осветило лицо его.
И лицо его улыбалось.
José de Sousa Saramago
O evangelho segundo Jesus Cristo
Copyright © The Estate of José Saramago, 1991
All rights reserved Published by arrangement with Literarische Agentur Mertin Inh. Nicole Witt e K. Frankfurt am Main, Germany
© А. Богдановский, перевод, 2015
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2015
Издательство АЗБУКА®
Как уже многие начали составлять повествования о совершенно известных между нами событиях, как передали нам то бывшие с самого начала очевидцами и служителями Слова, – то рассудилось и мне, по тщательном исследовании всего сначала, по порядку описать тебе, достопочтенный Феофил, чтобы ты узнал твердое основание того учения, в котором был наставлен.
Евангелие от Луки, 1, 1–4
Что я написал, то написал.
У солнца, окруженного острыми тонкими лучами и извилистыми языками пламени, придающими полдневному светилу сходство с ополоумевшей «розой ветров», – человеческое лицо: плачущее, искаженное невыносимой болью, с распяленным в беззвучном крике ртом – беззвучном потому, что ничего этого нет в действительности. Перед нами всего лишь бумага да краска. Ниже мы видим человека: он привязан к стволу дерева и совершенно гол, если не считать обмотанной вокруг бедер тряпки, прикрывающей то, что принято называть срамом; ноги его уперты в обрубок толстой ветви, и, для того, наверно, чтобы не соскользнули с этой природной подпорки, в них глубоко вогнаны два гвоздя. По вдохновенно-страдальческому выражению лица, по устремленному ввысь взгляду можно узнать разбойника Благоразумного. Безобманной приметой может служить и кудрявая голова – ведь у ангелов и архангелов волосы вьются, а раскаявшийся преступник, судя по всему, уже на полпути в Царство Небесное и к его обитателям. Неизвестно, можно ли счесть этот столб деревом, которое, особым образом изуродовав, превратили в орудие казни, продолжают ли еще его корни высасывать из почвы жизненные соки, а неизвестно потому, что всю нижнюю часть ствола заслоняет от нас длиннобородый человек в просторном, пышном и богатом одеянии, голова его вскинута, но смотрит он не на небо. Эта горделивая осанка, этот печальный лик могут принадлежать только Иосифу Аримафейскому, а вовсе не Симону из Кирены, как можно было бы подумать, поскольку, согласно протоколу экзекуции, сей последний, понужденный помочь преступнику донести орудие казни до места, где совершилась она, потом пошел своей дорогой и гораздо более был озабочен теми неприятными последствиями, которые сулило ему невольное его опоздание, чем смертными муками распятого. Да-да, именно Иосиф из Аримафеи звали того добросердечного и состоятельного человека, что вызвался заплатить за могилу и за погребение в ней главного из троих казненных, но за свое великодушие он не был причислен к лику святых или хотя бы присноблаженных, и потому ничто, кроме чалмы, в которой он в свое время хаживал по улицам, не обвивает его голову, не в пример той склоненной долу женщине на переднем плане, чьи распущенные волосы осенены нимбом вечной славы, очень похожим на домодельное кружевце. Эту женщину на коленях, конечно, зовут Мария, потому что нам заранее известно: все женщины, что сойдутся здесь в этот час, носят это имя, и только одну в дальнейшем мы станем называть Магдалиной, чтобы отличить от всех прочих, хотя каждый, кто хоть чуточку осведомлен о самых элементарных житейских понятиях, с первого взгляда и так узнает в ней пресловутую Магдалину, ибо лишь женщина с бурным, как у нее, прошлым решилась бы в столь трагическую минуту появиться в платье с таким глубоким вырезом и лифом до того узким, что пышные округлости приподнятых, открытых и выставленных напоказ грудей неизбежно притягивают к себе жадные взгляды проходящих мимо мужчин, невольно рискующих впасть во грех плотского вожделения и навечно погубить свою душу. Тем не менее лицо ее говорит о глубочайшей скорби, а поникшая фигура – о муке, которую испытывает ее душа, пусть и заключенная в столь соблазнительную телесную оболочку, и потому оговоримся сразу: будь эта женщина и вовсе нагишом, мы все равно обязаны были бы отнестись к ней со всем мыслимым уважением и почтительностью. Мария Магдалина, если это она, с невыразимым словами состраданием держит и вроде бы собирается поцеловать руку другой женщины, которая простерта на земле, словно лишилась последних сил или ранена насмерть. Ее тоже зовут Мария – вторая в порядке появления и первая, самая что ни на есть первая по значению, если судить по тому, что в нижней части композиции отведено ей самое центральное место. Видны лишь заплаканное лицо и бессильно уроненные руки – все прочее скрыто под бесчисленными складками покрывала и туники, подпоясанной грубой, как можно угадать, веревкой. Она старше первой Марии, и это главная, хоть и не единственная причина того, что вокруг ее головы сияет нимб более сложной и замысловатой формы – о чем, будучи спрошен, я, человек, хоть и не слишком сведущий относительно званий, рангов и иерархии, бытующих в этом мире, все же взял бы на себя смелость заявить. Да и потом, если вспомнить, сколь широко распространились изображения, подобные тому, о котором я веду речь, то лишь инопланетянин – при условии, что на этой иной планете не происходило время от времени или сейчас не происходит впервые нечто схожее, – так вот, лишь этот инопланетянин, существование которого и представить-то себе почти невозможно, не знает, что убитая горем женщина – это вдова плотника Иосифа, произведшая на свет многочисленных детей, из которых по воле судьбы или того, кто этой волей управляет, только один процвел и прославился, причем не слишком – в земной своей жизни и невероятно – по смерти. Склонясь налево, Мария, мать Иисуса, – того самого, о ком только что было упомянуто, – опирается локтем о бедро еще одной женщины: она тоже стоит на коленях, ее тоже зовут Мария, и вот она-то, хоть мы даже в воображении не можем увидеть вырез на ее платье, скорей всего, и есть истинная Магдалина. Так же как и у первой из этой троицы, длинные волосы распущены по спине, только у нее они, по всей видимости, белокурые, если, конечно, гравер не по чистой случайности, а намеренно, чтобы обозначить их светлый тон, ослабил нажим своего резца. И потому мы не можем с полной уверенностью утверждать, что Мария Магдалина в самом деле была златовласой, хотя полностью согласны с весьма распространенным мнением о том, будто блондинки, как натуральные, так и крашеные, суть самые совершенные орудия греха и погибели. И Марии Магдалине, великой грешнице, погубившей, как всем известно, свою душу, надлежит быть белокурой, хотя бы для того, чтобы не опровергать представление, к которому волей или неволей склоняется большая часть рода человеческого. Однако мы так настойчиво твердим, что она и есть Магдалина, вовсе не потому, что светлый тон ее волос – довод более весомый, чем тяжелые и щедро открытые груди первой Марии. Есть иное свидетельство, и оно позволяет установить ее личность с полной определенностью: взгляните лишь, как, одной рукой почти машинально поддерживая простертую на земле мать Иисуса, смотрит эта женщина на Распятого и в глазах ее горит такая подлинная, такая пламенная любовь, что кажется, будто и все ее тело, все ее плотское естество окружено сияющим ореолом, рядом с которым тускнеет и блекнет нимб над ее головой – магический круг, не допускающий в очерченные им пределы лишние чувства и мысли. Так может смотреть только женщина, обладающая способностью любить, которой наделяем мы одну Марию Магдалину, – вот вам окончательный и решающий довод в пользу того, что это она и есть, она и никто другой, и, стало быть, нечего и толковать о четвертой Марии, которая стоит рядом с нею, воздев руки и всем видом своим демонстрируя скорбь, но устремив взор неведомо куда. Ей под стать и изображенный в этой части гравюры совсем молодой, едва вышедший из отрочества мужчина в манерной позе – левая нога его согнута в колене, а правая аффектированно-театральным жестом устремлена к этим четырем женщинам, разыгрывающим на земле драматическое действо. Этот молоденький кудрявый юноша с дрожащими губами – Иоанн. Он, как и Иосиф Аримафейский, заслоняет собой комель другого дерева, на вершину которого, где бы надо быть птичьим гнездам, воздет, привязан и прибит еще один человек. В отличие от первого волосы у него прямые, голову он опустил, чтобы посмотреть – если еще способен смотреть, – что происходит внизу, и худое, с ввалившимися щеками лицо его так не похоже на лицо его товарища на другом столбе, который и в предсмертном оцепенении, в муках агонии нашел в себе мужество поднять голову, обратить к нам лицо, даже на черно-белой гравюре все еще румяное и полнокровное. Второй же, уронивший голову на грудь, будто всматривающийся в землю, готовую принять свою убогую добычу, дважды обреченный – и на мучительную казнь, и на муки ада, – может быть только Злым разбойником. Признаем, однако, что прямодушный и нелукавый нрав придал ему душевных сил не прикидываться, что он верит, будто минута раскаяния способна искупить целую злодейскую жизнь или хотя бы один час слабости. Над его головой горюет и плачет луна, изображенная в виде женщины с такой неуместной серьгой в ухе, – подобную вольность не допускал раньше ни один художник или поэт, и сомнительно, чтобы, несмотря на этот дурной пример, кто-либо позволил себе впредь. Скорбящие солнце и луна с двух сторон заливают землю ровным, без теней, светом, и потому, должно быть, так отчетливо предстает нам все изображенное на гравюре до самой линии горизонта – башни и крепостные стены, подъемный мост, перекинутый через ров, где поблескивает вода, готические шпицы крыш, и в самой глубине, на вершине последнего холма, – замершие крылья ветряной мельницы. Чуть ближе гарцуют на вышколенных конях четыре всадника в полном вооружении, но по их жестам можно предположить, что они подоспели к концу зрелища и шлют прощальный привет невидимым нам зрителям. Это же впечатление завершившегося празднества производит и фигура пешего латника, который уже делает шаг прочь от места казни, неся в правой руке то, что издали кажется тряпкой, но при ближайшем рассмотрении может оказаться туникой или хитоном; тем временем двое других солдат проявляют, насколько можно судить на таком расстоянии о выражении их крошечных лиц, досаду и даже злость – как те, кому не выпал счастливый жребий. Над этой пошлой обыденностью – над солдатами, над обнесенным стеной городом – парит четверка ангелов, двое из которых, изображенные во всех подробностях, горько плачут и стенают, тогда как деловито насупленный третий занят тем, что старается до последней капли собрать в подставленную чашу кровь, струей бьющую из правой стороны груди Распятого. Здесь, на этом холме, называемом Голгофой, подобная злая участь многих уже постигла, многих еще ждет, но только одного из всех – вот этого обнаженного человека, руки и ноги которого пригвождены к кресту, этого сына Иосифа и Марии, по имени Христос, – грядущее удостоит заглавной буквы, все же прочие так навсегда и останутся просто распятыми. Теперь наконец понятно, куда устремлены взгляды Иосифа Аримафейского и Марии Магдалины, кого оплакивают солнце и луна, кому возносит хвалу Благоразумный разбойник и кого хулит его нераскаянный товарищ, не понимая, что ничем не отличается от своего собрата, а если и есть между ними какая-либо разница, то не в том она, что один раскаялся, а второй закоснел в грехе, ибо они оба не существуют сами по себе, каждый из них всего лишь возмещает собой то, что отсутствует в другом. Над головой Распятого ярче солнца и луны горят тысячей лучей буквы латинской надписи, провозглашающей его Царем Иудейским, лоб и виски стягивает сплетенный из колючих веток венок – его, даже не догадываясь об этом, носят, причем вовсе не обязательно, чтобы хлестала из распоротой плоти кровь, – те, кому не позволяют быть царями себе самим. Иисусу в отличие от двух разбойников не во что упереться ногами, и, не напрягай он из последних сил верхнюю половину тела, оно всей тяжестью обвисло бы на руках, прибитых гвоздями к перекладине, но надолго ли еще хватит сил этих, если, как уже было сказано, из раны в груди льется кровь, вымывая из него жизнь. Между двумя укосинами, которые удерживают крест в вертикальном положении и вместе с ним уходят в темное лоно земли, нанося ей, впрочем, рану не смертельней, чем любая человеческая могила, лежит череп, а рядом – лопатка и берцовая кость, но нас интересует именно череп, поскольку это и значит в переводе слово «голгофа». Неизвестно, кто и зачем положил здесь эти бренные останки. Быть может, кто-то с мрачной иронией предупреждает тех несчастных, что мучаются на кресте, какая участь им уготована, прежде чем они обратятся в землю, в прах, в ничто. Иные утверждают, что это череп самого Адама, который всплыл на поверхность из черной пучины древних геологических пластов и, не в силах вернуться назад, обречен на вечные времена видеть пред собой землю – свой единственно возможный и навсегда потерянный рай. По той же равнине, где, горяча напоследок своих жеребцов, скачут всадники в латах, идет человек: удаляясь от нас, он обернулся на ходу. В левой руке его ведро, в правой – длинная палка с насаженной на нее губкой, которую отсюда, впрочем, почти не разглядеть. В ведре же, ручаюсь вам, – вода с уксусом. Человеку этому отныне и до скончания века суждено быть жертвой клеветы: про него станут распускать вздорные слухи, будто он, когда Иисус попросил пить, по злобе или в насмешку напоил его уксусом. На самом же деле подкисленная уксусом вода в тех краях издавна и справедливо почиталась лучшим средством утолить жажду, ибо освежает как мало что другое. Он уходит прочь, он не дождется конца, ибо сделал что мог – унял мучительную сушь, терзавшую нутро троих обреченных, не делая различий между Иисусом и разбойниками, поскольку рассуждал просто: все они из земли взяты, в землю и перейдут. Вот и все, что можно будет о них сказать.
Ночи еще долго идти до рассвета. На гвозде у дверного косяка горит масляная плошка, но зыбко подрагивающая миндалина огонька не в силах справиться с мраком, который окружает ее и со всех сторон заполняет комнату, становясь в дальних углах непроницаемо густым и плотным, хоть ножом его режь. Иосиф проснулся как от толчка, словно кто-то разбудил его, резко тряхнув за плечо, но, наверно, этот толчок был кусочком мгновенно рассеявшегося сна – трясти его было некому, и никого не было в доме, только он да жена, которая спит не шевелясь. Никогда еще не просыпался он среди ночи: обычно он открывал глаза не раньше, чем широкая щель в двери точно набухала и сочилась пепельным холодным светом. Сколько раз он собирался заделать ее – плотнику ничего не стоит приладить да прихватить гвоздями подходящую деревяшку, – но уже так привык, открывая глаза, видеть перед собой вертикальную полоску света, провозвестницу дня, что постепенно ему стало казаться, что без нее нипочем не выбраться из сонной тьмы, сковывавшей и его тело, и мир вокруг. Щель была частью дома, вроде стен или потолка, очага или убитого земляного пола. Вполголоса, чтобы не разбудить спавшую рядом жену, Иосиф произнес слова утренней молитвы, которую должно творить по возвращении из таинственной страны сна: Благодарю Тебя, Господи мой Боже, Царю Небесный, за то, что по милости Твоей возвратил мне душу прежней и живой. Потому, должно быть, что не все пять его чувств очнулись от сна разом – а впрочем, не исключено, что во времена, о которых мы ведем речь, люди еще не обрели власть над каждым или, напротив, утратили те, что так полезны нам сегодня, – Иосиф, словно из дальней дали, следил за тем, как медленно, постепенно проникает и заполняет все закоулки и изгибы тела возвращающаяся душа, подобно воде, которая растекается по земле извилистыми ручейками и всасывается внутрь, до самых глубоких корней, чтобы потом напитать заключенной в ней жизненной силой стебли и листья. И видя, как трудно это возвращение, Иосиф, поглядев на лежавшую рядом жену, побоялся потревожить ее сон: она являла собой телесную оболочку, лишенную души, ибо та отлетает от спящего, иначе зачем бы надо было возносить ежеутренне хвалу Господу за то, что ежеутренне Он возвращает нам ее при пробуждении, и в этот миг некий голос внутри осведомился: Откуда же тогда берутся наши сны? Быть может, сны – это память души о теле, подумал Иосиф: это и был ответ. В этот миг Мария пошевелилась – видно, душа ее витала где-то неподалеку, в доме, – но не пробудилась, а только глубоко вздохнула, как всхлипнула, и потянулась к мужу, сделав всем телом волнообразное, но бессознательное – ибо в яви никогда бы на него не осмелилась – движение. Иосиф натянул на плечи колючую и шершавую простыню, поудобнее устроился на циновке, не отстраняясь, почувствовал, как настоянное на каких-то ароматах – будто откинули крышку ларца с пахучими травами – тепло постепенно проникает сквозь ткань его рубахи, соединяется с его собственным теплом. Потом, медленно смежив веки, позабыл, о чем думал, и отрешенное от души тело вновь погрузилось в сон.
Разбудил его лишь крик петуха. В щели мерцал мутный свет, сероватый, как вода на водопое. Время, терпеливо и кротко дожидавшееся, когда у ночи иссякнут силы, теперь готовило поле к приходу утра, как вчера, как всегда, ибо миновали те легендарные дни, когда солнце, которому мы и так уж стольким обязаны, могло остановиться над Гаваоном, чтобы Иисус Навин успел победить пятерых царей, подступивших под стены города. Иосиф сел на циновке, откинул простыню, и в этот миг петух прокричал во второй раз, напоминая, что он забыл поблагодарить Творца всего сущего за те свойства, которыми наделен по воле Его петух. Благодарю Тебя, Господи мой Боже, Царю Небесный, что даровал петуху способность отличать день от ночи, сказал Иосиф, и в третий раз прокричал петух. Обычно на заре крик его подхватывали, перекликаясь, все соседские петухи, однако сегодня безмолвствовали они, словно для них ночь еще не кончилась или же только наступила. Иосиф не без тревоги поглядел на жену, удивляясь, что она, просыпавшаяся обычно, как птичка, от легчайшего шороха, так крепко спит сегодня, словно некая посторонняя сила, снизойдя на нее или паря над нею, прижимает ее к земле, позволяя, однако, пошевелиться, – Иосиф и в полутьме заметил, как время от времени рябью по воде пробегает по ее телу дрожь. Уж не заболела ли? – подумал он, но чуть зародившуюся тревогу пресекла настоятельная надобность облегчиться, и это тоже было не как всегда – не ко времени и слишком уж остро. Осторожно поднявшись, чтобы жена не проснулась и не догадалась, куда идет он – ибо Закон велит всячески охранять достоинство мужчины, – он отворил заскрипевшую дверь и вышел на двор. Был тот час, когда утренние сумерки будто пеплом припорашивают весь мир. Иосиф направился к низенькой пристроечке, где было стойло осла, и там справил нужду, с полубессознательным удовольствием слушая, как сильная струя с шумом бьет в солому. Осел, прядая длинными волосатыми ушами, повернул к нему голову – блеснули в полумраке выпуклые глаза – и вновь сунул морду в ясли, ухватывая толстыми чуткими губами остатки корма. Иосиф подошел к висевшему на веревке кувшину, наклонил его, вымыл руки и, вытирая их подолом собственной рубахи, вознес хвалу Господу за то, что в неизреченной мудрости своей снабдил человека столь нужными для жизни природными сосудами и отверстиями, которые в должный миг открываются или закрываются. Тут он взглянул на небо, и сердце у него екнуло – солнце все еще тянуло со своим появлением, и на всем небосводе не было и малейшего следа заревого багрянца, не горело ни единого розового или светло-вишневого блика, но от края до края, насколько позволяли видеть стены, под необъятным куполом низких облаков, подобных полуразмотанным клубкам шерсти, разливался ни на что не похожий, невиданный лиловый цвет, который на востоке, там, где должно было проклюнуться солнце, светлел и подрагивал, а на всем остальном пространстве все сильнее и гуще набухал чернотой, делавшейся кое-где уже неразличимой с ночным небом. Иосиф за всю свою жизнь не видал такого, хоть и слышал от стариков, что, доказывая могущество Создателя, иногда случаются чудесные небесные явления – радуги вполнеба, лестницы, уходящие на головокружительную высоту от земли к небосводу, сыплющаяся с небес манна. Но никогда и слышать не доводилось о том, что небо может стать такого цвета, вполне способным возвещать и начало и окончание чего-то, что над всем миром протянется плывущий в поднебесье купол, состоящий из маленьких, сцепленных друг с другом облачков, неисчислимых, как камни в пустыне. Душу его объял страх, почудилось, что пришел конец света и что единственным свидетелем того, как исполнит Господь свой приговор, будет он один: на небе и на земле не слышно было ни звука – ни говора, ни детского плача не доносилось из соседских домов, ни слов молитвы, ни проклятий, ни шума ветра, ни блеянья коз, ни собачьего лая. Почему же не поют петухи, пробормотал он и в смятении тотчас повторил эти слова, словно петушиный крик мог дать последнюю надежду на спасение. А в небе тем временем произошли перемены. Постепенно, почти незаметно лиловый цвет с изнанки облачного купола стал блекнуть, сменяясь бледно-розовым, а потом красным, пока не исчез бесследно – был и нет, – и небо вдруг точно взорвалось светом, и бесчисленные золотые копья вонзились в облака, пропороли их насквозь, а те, неведомо почему и как, выросли, превратились в исполинские корабли с раздутыми парусами и заскользили по наконец очистившемуся небу. Освободилась от страха и душа Иосифа, глаза его расширились от изумления и восторга: зрелище, единственным свидетелем которого он был, принадлежало к числу небывалых, и уста его сами собой вознесли хвалу Творцу природы, но небеса во всем своем безмятежном величии ждали от него лишь тех простых слов, каких и можно ждать от человека: Слава Тебе, Господи, за то, слава за это и еще за то. Он сказал их, и в то же мгновение, словно было произнесено заклинание, словно распахнулась наглухо запертая дверь, шум жизни ворвался туда, где прежде царило безмолвие, оттеснив тишину в случайные и отдаленные уголки пространства вроде крохотных лесных прогалин, окруженных и скрытых шелестом и звоном деревьев. Утро поднималось и ширилось, и почти нестерпимой стала открывшаяся глазам красота, когда чьи-то исполинские руки подбросили в воздух и пустили в полет огромную райскую птицу с горящим на солнце оперением, развернули сверкающим веером тысячеглазый хвост павлина, заставили залиться немудрящей трелью какую-то безымянную птичку. Порыв ветра, родившегося здесь же, ударил Иосифу в лицо, взъерошил ему бороду, раздул рубаху, завертелся вокруг него, как перекати-поле, а быть может, все это было лишь мгновенным помрачением рассудка, рожденным вдруг вскипевшей кровью: вдоль хребта у него побежали огненные мурашки – признак надобы иной, еще более жгучей, чем та, что вывела его на двор.
Двигаясь так, словно какой-то вихрь нес его, Иосиф вошел в дом, притворил за собою дверь и постоял минуту, давая глазам привыкнуть к полутьме. Рядом бледно, бесполезно горела плошка. Проснувшаяся Мария лежала на спине, пристально и внимательно глядела прямо перед собой и, казалось, ждала. Иосиф молча приблизился, медленно стянул простыню, закрывавшую ее. Она отвела глаза, взялась за подол рубахи, но успела поднять ее лишь до живота, как Иосиф, склонившись над ней, сделал со своей рубахой то же самое, а Мария разомкнула колени. Впрочем, может быть, ноги ее раздвинулись еще раньше, во сне, и она осталась лежать так, охваченная то ли непривычной утренней истомой, то ли предчувствием, посещающим супругу, которая знает свой долг. Бог, как известно, вездесущ и, наверно, был тогда где-то поблизости, но в качестве бесплотного духа не мог видеть, как соприкоснулись их волосы, как его плоть проникла в ее плоть, исполняя свое предназначение, а когда священное семя Иосифа излилось в священное лоно Марии, Бога, наверно, уже не было там, ибо на свете есть нечто, недоступное разумению даже и того, кто сам это сотворил. Выйдя во двор, Бог не мог слышать сдавленного, как бы предсмертного, хрипа, который издал мужчина, и уж подавно – почти неуловимого стона, который не смогла сдержать женщина. Через минуту, а может, и раньше Иосиф поднялся, высвободив Марию, и та одернула рубаху, натянула простыню, закрыла лицо сгибом локтя. Став посреди комнаты, воздев руки, устремив глаза в потолок, муж произнес самую ужасную из всех молитв: Благодарю Тебя, Господи мой Боже, за то, что не создал меня женщиной. Бога к этому времени не было уже и во дворе, ибо не затряслись, не обвалились стены дома, не разверзлась земля. Тут в первый раз прозвучал тихий голос бессловесной доселе Марии, смиренно произнесшей: Благодарю Тебя, Господи, за то, что создал меня по воле Твоей. Заметьте, что слова эти ничем не отличаются от других, всем известных и прославленных: Се, раба Господня, да будет мне по слову Твоему. Очевидно, что женщина, которая могла произнести те слова, способна произнести и эти. Потом Мария, жена плотника Иосифа, поднялась со своей циновки, скатала ее вместе с мужниной и сложила вдвое покрывавшую их простыню.
А жили Иосиф и Мария в Галилее, в местечке Назарет, малолюдном и бедном, в доме, почти неотличимом от соседских, – в такой же, как у всех, убогой и кривой лачуге, сложенной из кирпича, обмазанной глиной и, чтобы меньше уходило материала, прилепленной к холму, склон которого заменял одну стену. Никаких тебе архитектурных изысков – все как у всех, по раз и навсегда установленному шаблону, что, никогда не приедаясь, повторялся снова и снова. Как нам уже известно, Иосиф был плотником, недурно знавшим свое ремесло, однако начисто лишенным воображения, мастерства или выдумки, что и обнаруживалось всякий раз, как заказывали ему работу более или менее тонкую. Не думаю, однако, чтобы это обстоятельство возмутило даже самых требовательных моих читателей, – всем ведь понятно, что человеку, которому едва перевалило за двадцать, живущему в краю со столь ограниченными возможностями и еще более скудными потребностями, просто негде набраться опыта, невозможно развить эстетическое чувство, без чего достичь в своем деле совершенства никак не получится. И потому, не желая сводить достоинства человека к тому, в какой мере можно считать его истинным мастером, скажу, что Иосиф, несмотря на молодые годы, считался в Назарете человеком праведной жизни и богобоязненным, ревностно и неукоснительно исполнял все обряды, и, хоть Бог не отметил его, не выделил из всех прочих смертных даром красноречия, однако же суждения его были здравы, замечания точны и уместны, особенно если беседа предоставляла возможность допустить сравнение или дать определение, как-то связанные с его ремеслом, – упомянуть, например, о том, как ладно пригнан и плотно сколочен мир вокруг. Но поскольку Иосиф от природы был лишен крылатого, воистину творческого воображения, то ни разу за всю свою недолгую жизнь он не высказал ничего такого, что осело бы в памяти жителей Назарета и передавалось бы из уст в уста от детей к внукам, не произнес ни одной из тех чеканных фраз, смысл которых, заключенный в прозрачную словесную оболочку, столь ослепительно ясен, что в грядущем сможет обойтись без назойливых толкователей, или же, напротив, достаточно темен и туманен, чтобы в наши дни превратиться в лакомый кусочек для эрудитов разного рода.
Что же касается дарований и талантов Марии, то при всем желании не удалось обнаружить ничего особенного у той, что и в замужестве осталась хрупкой шестнадцатилетней девочкой, каких во все времена, в любых краях приходится тринадцать на дюжину. Впрочем, Мария при всей своей хрупкости работает, как и все женщины, – ткет, прядет и шьет, каждый Божий день печет в очаге хлеб, спускается к источнику за водой, а потом, по узким тропинкам, по крутому склону, с тяжелым кувшином на голове, карабкается вверх, под вечер же по тем же тропинкам идет собирать хворост, а заодно заполняет свою корзину высохшим навозом, колючими ветками чертополоха и терновника, которые в таком изобилии растут на крутых назаретских откосах, ибо ничего лучше их не измыслил Господь для того, чтобы растопить очаг или сплести венец. Вес набирается изрядный, и лучше бы эту кладь навьючить на осла, если бы не одно немаловажное обстоятельство – осел определен на службу Иосифу и таскает его деревяшки. Босиком ходит Мария к ручью, босиком – в поле, и убогие ее одежды от каждодневных трудов рвутся и пачкаются, так что приходится их снова и снова штопать, зашивать, стирать. Мужу достаются и обновки, и заботы, Мария же, как и все тамошние женщины, довольствуется малой малостью. И в синагогу ей можно войти лишь через боковую дверь, как Закон предписывает женщинам, и соберись их там вместе с нею хоть тридцать душ, сойдись они хоть со всего Назарета, хоть со всей Галилеи, надобно будет ждать, покуда не придут по крайней мере десять мужчин: тогда лишь может начаться богослужение, в котором им, женщинам, позволено принять участие лишь в качестве безмолвных и сторонних наблюдательниц. Не в пример мужу своему, Иосифу, она не славится набожностью и благочестием, хоть дело тут не в каких-то ее моральных изъянах, а в языке, придуманном, скорей всего, мужчинами и приспособленном ими для себя, так что хоть женский род у слов этих есть, но отчего-то почти не в ходу.
Но в один прекрасный день, спустя примерно четыре недели с того незабываемого утра, когда тучи на небе налились небывалым лиловым цветом, Иосиф – дело шло к вечеру, – сидя у себя дома на полу, ужинал, запуская, как тогда было принято, всю пятерню в чашку, а Мария стоя ожидала, когда он насытится, чтобы доесть остатки, и оба молчали – одному сказать было нечего, а другая не знала, как облечь в слова то, что мелькало у нее в голове, – в калитку постучал один из тех нищих, которые, хоть и не были в Назарете в диковинку, забредали туда очень редко, поскольку место это было убогое, а обитатели его в большинстве своем жили скудно и трудно, какового обстоятельства не могли не учитывать многоопытные и проницательные попрошайки, к делу приспособившие теорию вероятности и уяснившие, что в Назарете им не обломится. Но Мария отложила в чашку добрую порцию чечевицы с горохом и пряным луком, составлявшую ее ужин на сегодня, и отнесла все это нищему, который, не входя во двор, присел у ворот наземь и принялся за еду. Ей не надо было вслух спрашивать у мужа разрешения – он обходился кивком или качанием головы, ибо, как нам уже известно, слова были излишни во времена кесарей, когда одного лишь движения большого пальца довольно было, чтобы добить гладиатора или оставить его жить. А нищий, который, без сомнения, не ел уже дня три, ибо нужно проголодаться по-настоящему, чтобы в мгновение ока не только опростать, но и вылизать чашку, уже снова стучался в калитку – вернуть пустую посуду и поблагодарить за милосердие. Мария открыла: нищий стоял прямо перед нею, неожиданно огромный – гораздо выше ростом, чем показалось ей вначале, так что, быть может, и впрямь накормленный досыта человек разительно отличен от голодного, – и лицо его как бы озарилось внутренним светом, глаза засверкали, а невесть откуда налетевший ветер вдруг раздул и взметнул ветхие его лохмотья, и помутившемуся на миг взору тряпье это предстало богатым и пышным нарядом, во что поверить, конечно, дано тому лишь, кто при этом присутствовал. Мария протянула руки, чтобы принять у нищего глиняную чашку, которую причудливейшая игра по-особенному преломившихся солнечных лучей заставила вдруг заблистать чистейшим золотом, а в ту минуту, когда чашка переходила из рук в руки, раздался трубный глас, тоже невесть откуда взявшийся у жалкого попрошайки: Да благословит тебя Бог, жена, да пошлет Он тебе детей, да избавит Он их от доли, что выпала тому, кто стоит пред тобой, чья жизнь исполнена горестей, кому некуда приклонить голову. Мария по-прежнему держала чашку перед собою, словно чашу для подаяния, словно ждала от нищего милостыни, и тот, ничего более не объясняя, нагнулся, взял пригоршню земли и, протянув руку над чашкой, дал земле медленно просыпаться сквозь пальцы, после чего произнес глухо и гулко: Глина – ко глине, прах – ко праху, земля – к земле, все, имеющее начало, обретет и конец, все, что начинается, родится из окончившегося. Мария, смутившись, спросила: Что означают эти слова? А нищий ответил: Жена, во чреве своем носишь ты сына, только эта участь и уготована людям – начинать и кончать, кончать и начинать. Как же ты узнал, что я беременна? Чрево твое еще не растет, но, когда дитя зачато, по-особому блестят глаза матери. Но тогда муж мой должен был бы по глазам моим понять, что я понесла от него. Быть может, взгляды ваши не встречаются. Скажи, кто же ты такой, что знаешь это, ни о чем не спрашивая меня? Я ангел, только никому не говори об этом.
