Александр Сизов , инженер по эксплуатации самолета Як-42, разбившегося под Ярославлем с хоккеистами «Локомотива» 7 сентября , смог дать первое интервью после серии перенесенных операций. Он – единственный живой свидетель катастрофы, поэтому его показания и свидетельства особенно ценны. Он подробно описывает последние минуты перед крушением. Самолет двигался по взлетной полосе, рассказал он, «немного времени прошло, я понял, что по грунту идем. С грунта взлетели, и я понял, что заваливается самолет и сейчас мы разобьемся».
Напомним, катастрофа произошла в 1 км от аэропорта Туношна под Ярославлем. Самолет с хоккеистами «Локомотива» направлялся в Минск на матч. Погибли 44 из 45 человек, находившихся на борту. Сизов выжил.
В момент катастрофы, по его словам, он не был пристегнут, находился в последнем ряду салона, сидя вместе с хоккеистами: «В момент удара все полетело, и меня чем-то сильно ударило, потому что правая сторона вся поломана. В воде я уже, честно говоря, ничего не видел, ничего вокруг практически не замечал – ни пожара, ни самолета – ничего».
По словам инженера, машина до взлета была в идеальном состоянии, подготовка проходила в обычном режиме, причем Сизов сам лично осматривал самолет. В конце сентября МАК провел с ним беседу. Инженер Як-42 сообщил, что самолет был в нормальном состоянии. Точно так же у него не было замечаний по поводу состояния машины и в ходе предыдущего полета.
В настоящее время Сизов находится в Институте скорой помощи имени Склифосовского. Состояние стабильное, медики готовят его к выписке.
«Профессию я не буду менять, потому что очень много отдал ей. Возможно, только летать не буду», – признался он.
По факту крушения Як-42 возбуждено уголовное дело по статье 263 УК РФ (нарушение правил безопасности полета, повлекшее смерть двух и более лиц). Расследование ведет Главное следственное управление СК РФ. Причины авиакатастрофы устанавливают эксперты Межгосударственного авиационного комитета. Выяснили, что самолет не смог взлететь с взлетно-посадочной полосы, а оторвался от земли на удалении 400 метров за ее выходным торцом. Расшифровка черных ящиков лайнера показала, что во время взлета произошло замедление скорости самолета, что может объясняться появлением дополнительной силы торможения.
Версий на сегодняшний момент две – техническая неисправность самолета и ошибка экипажа. Александр Сизов сообщил, что не может точно сказать о том, был ли при разгоне задействован тормоз: «Я не понял, нажат тормоз при разгоне или нет. Если бы торможение было резким, я бы почувствовал это, а если тормоз был нажат плавно, то нет».
МАК: торможение на взлете
В минувший понедельник, 10 октября, на аэродроме в Жуковском МАК провел натурные эксперименты, чтобы воспроизвести предаварийную ситуацию. Был выполнен штатный взлет с повторением действий экипажа в аварийном полете, но без создания дополнительной тормозящей силы. Удалось уточнить детали, однако МАК не спешит оглашать выводы.
Эксперты в авиации между тем раскрыли прессе некоторые подробности. Так, выяснилось, что при попытке воспроизвести дополнительную тормозящую силу, возникшую во время разгона разбившегося лайнера, нос самолета в нужный момент не поднимается. Об этом СМИ рассказал летчик-испытатель ОАО «ОКБ им. Яковлева» Василий Севастьянов : «Некая тормозящая сила при положении штурвала на себя в 10 градусов не давала увеличить угол атаки, который должен составлять порядка 10-12 градусов для нормального взлета. После того как сила эта тормозящая убралась, ничто уже не препятствовало увеличению угла тангажа (тангаж – угловое движение летательного аппарата, при котором его продольная ось изменяет свое направление относительно горизонтальной плоскости. – Прим. „Эксперт Online”). А переразмеренное отклонение руля высоты и дополнительное отклонение стабилизатора привело к значительному увеличению угла атаки, что привело к сваливанию».
Ранее было установлено, что взлетная масса самолета была менее предельно допустимой для взлета, то есть перегруза не было. Перед взлетом экипаж дважды провел проверку всех каналов управления самолетом, включая канал руля высоты, руль высоты отклонялся штатно. Экипаж принял решение о взлете на номинальном режиме работы двигателей. Подъем носового колеса экипаж начал на скорости примерно 185 км/ч. Через 6 секунд был установлен взлетный режим работы двигателей. Далее темп роста скорости существенно замедлился. Это может объясняться появлением дополнительной силы торможения. Согласно крокам места авиационного происшествия, фактический отрыв самолета произошел на удалении 400 метров. Максимальная высота, которую смог набрать самолет, составила лишь 5-6 метров. Далее последовало интенсивное кренение машины влево и его столкновение с препятствиями и землей. Двигатели работали до момента столкновения с землей.
МАК практически сразу выдвинул версию торможения. Не исключено, что в ходе работ на месте катастрофы были найдены какие-то агрегаты и детали самолета, которые позволили сделать вывод о торможении: например, состояние тормозных механизмов колес шасси может свидетельствовать о том, что они подтормаживались. Но официальных сообщений МАК об этом не поступало.
Важно понять, что стало причиной торможения на взлете – техника или «человеческий фактор» . Если предположить, что причиной торможения стала техника – то есть отказ в тормозной системе, несанкционированное срабатывание колесных тормозов – то следует заметить, что тормозная сила в этом случае действовала бы с самого начала. Но, как сообщает МАК, торможение появилось не сразу, а с какого-то определенного момента, ближе к скорости отрыва. Как пояснил «Эксперту Online» аналитик в сфере авиации, пилот подтормаживает, когда самолет перед взлетом рулит по дорожке. Перед взлетом он выводит двигатель на взлетный режим, стоя на тормозах, отпускает тормоза – и машина разгоняется по взлетно-посадочной полосе. Теоретически возможен вариант, что тормоза заклинило, но этот фактор действовал бы с самого начала разгона и фиксировался бы приборами.
Что касается ошибки пилотирования как причины торможения на взлете, то на неофициальном уровне обсуждаются несколько версий . Поскольку окончательного заключения МАК нет, и пресса, и эксперты пытаются обнаружить в сообщениях комитета отрывочные сведения и составить полную картину. Так, по информации из открытых источников, практически сразу же после крушения в центры по подготовке пилотов было разослано распоряжение провести с экипажами дополнительные занятия по правильной посадке на рабочем месте (по креплению кресла пилотов, занятию пилотом правильной позы). Не исключено, что в комиссии, ведущей расследование причин аварии Як-42, предположили: один из летчиков неправильно подогнал кресло и непроизвольно во время взлета чуть-чуть наступал на тормозные педали, находящиеся рядом с теми основными педалями, которые используют пилоты во время руления и взлета. У самолета есть две педали, управляющие рулем направления, левая и правая. С ними соединено управление торможением колес. Торможение при управлении самолетом происходит примерно так же, как и в автомобиле, пояснили «Эксперту Online» специалисты.
Есть и другая версия проявления «человеческого фактора», опять же неофициальная: взлет происходил не совсем обычно – на номинале, и, возможно, были какие-то отклонения в работе (пока непонятные), не исключено, что среди экипажа не было единого мнения по поводу того, что делать дальше. Не исключено, что один летчик пытался взлететь, а другой – прервать полет.
Однако все эти версии – неофициальные. Как сообщили вчера российские СМИ со ссылкой на источники в МАК, не исключено, что предварительные выводы о причинах катастрофы будут получены до конца текущей недели.
Сегодня стало известно, что происходило в последние трагические минуты перед катастрофой самолета Як-42, в которой 7 сентября погибла хоккейная команда "Локомотив" и экипаж. Свидетельства единственного человека, чудом оставшегося в живых, Александра Сизова. Инженер по эксплуатации лайнера дал первое интервью. Он находится в Институте скорой помощи имени Склифосовского. Сейчас его состояние стабильное, он благополучно перенес операции.
И сегодня Александр Сизов ответил на вопросы съемочной группы Первого канала. По его словам, еще во время разбега стало ясно: всё идет не по плану.
"Через какое-то время пассажиры стали волноваться, почему не взлетаем, немного времени прошло, я понял, что по грунту идём. С грунта взлетели, и я понял, что заваливается самолет и сейчас мы разобьемся", - вспоминает Александр Сизов.
Даже спустя месяц он с трудом рассказывает об этой трагедии. Он многое помнит, поэтому так тяжело говорить.
В НИИ Склифосовского Александра Сизова перевезли сразу же после крушения самолета. Здесь его лечили и здесь же его в буквальном смысле вернули к жизни. С единственным выжившим до сих пор работают психологи.
Еще немного, и его отпустят домой. Правда, передвигается он пока только на костылях. Но главное - что самое сложное и опасное уже позади.
О многочисленных операциях, ожогах и травмах напоминают повязки на голове и руках. Но самая тяжелая рана, говорит Александр, на сердце.
"Спасло чудо какое-то, а пережить это тяжелое время помогла любовь жены и семья", - говорит Александр.
Александру Сизову - 52. Всю свою жизнь он посвятил авиации. Только он не бортинженер, как говорили многие, а инженер по эксплуатации. То есть занимается обслуживанием лайнера на земле, но не имеет отношения к управлению самолетом в воздухе. Именно поэтому Сизов сидел не в кабине пилотов, а в салоне, со всеми пассажирами - на последнем ряду справа.
Александр говорит, что в момент крушения самолета не был пристегнут. "В момент удара все полетело, и меня чем-то сильно ударило, потому что правая сторона вся поломана. В воде я уже, честно говоря, ничего не видел, ничего вокруг практически не замечал - ни пожара, ни самолета – ничего", - вспоминает Александр Сизов.
Первые мгновения после крушения он помнит плохо. Как раненный Александр Сизов пытался вытащить из огня своего коллегу, рассказали полицейские. В тот момент Александр и получил сильнейшие ожоги левой руки. И члены экипажа, и пассажиры хорошо знали друг друга. Вместе они летали давно. И даже второй пилот, которого считали новичком, в команде проработал 6 месяцев.
"Экипаж только на этом самолете летал, и я только на этом самолете работал все последние годы", - рассказывает Александр. Он вспоминает, что в коллективе были хорошие добрые отношения. На вопрос, была ли в коллективе конкуренция, отвечает: "Да нет, не было никакой конкуренции. Какая конкуренция между хорошими друзьями?"
Причины авиакатастрофы устанавливают эксперты Межгосударственного авиационного комитета. В понедельник на аэродроме в Жуковском начались летные эксперименты.Задача опытных испытателей на Як-42 повторить все действия экипажа рухнувшего самолета: один пилот будет разгонять лайнер, другой тормозить. В самый последний момент оба испытателя должны остановить самолет и не дать ему оторваться от земли. Именно торможение в момент взлета - одна из основных версий причины авиакатастрофы в Ярославле.
Уже установлено: самолет приступил к разгону с начала взлетно-посадочной полосы, это три километра, затем еще 400 метров проехал по грунту. После взлета он задел мачту радиомаяка. Это случилось уже после того как Як-42 начал заваливаться на бок и падать, и не было причиной крушения, как считали некоторые. По словам Александра Сизова нажат тормоз при разгоне или нет он так и не понял.
Всё это Александр Сизов уже рассказал следователям и специалистам МАК. Их первыми пустили в палату после того, как врачи убедились, что жизнь пациента вне опасности. Сотрудники НИИ Склифософского сотворили своё медицинское чудо. Его привезли с травмой головы, переломами, ожогами, в состояние сильнейшего шока.
"Самое сложное - вывести его из шока, снять у него интоксикацию. Позже мы сделали пластику кожи глубоких ожогов. Кожа с первого раза прижилась, слава Богу", - рассказывает директор Научно-исследовательского института скорой помощи им. Н.В.Склифосовского Анзор Хубутия. Он отметил, что Александр Сизов - сильный человек, которому морально было тяжело все время, и поначалу он неохотно общался с людьми, но сейчас потихонечку восстанавливается.
Александр Сизов уже готов к выписке и с нетерпением ждет этого дня. И даже знает, что будет делать, когда полностью поправиться.
"Профессию я не буду менять, потому что очень много отдал ей. Возможно, только летать не буду", - говорит Александр Сизов.
В сентябре 2011 года спортивный мир вздрогнул: в авиакатастрофе в аэропорту Ярославля , которая собиралась лететь на матч в Минск. Несмотря на то, что официальное расследование было закончено уже в следующем году, а , судебная тяжба идет до сих пор. Родственники погибших спортсменов "Локомотива" пытаются добиться объективного расследования, так как выводы следствия вызывают вопросы.
Неожиданно для всех на очередное заседание, проходившее в Ярославском районном суде, пришел единственный выживший в жуткой катастрофе – бортинженер Александр Сизов. Своим появлением он буквально отнял у присутствующих дар речи, ведь раньше категорически отказывался давать показания, на что имел право, поскольку проходил по громкому делу как потерпевший, сообщила "КП в Беларуси" .
Сизова в зале суда все-таки ждали (родители хоккеистов подали соответствующее ходатайство), но только 12 февраля. А он пришел на два дня раньше, да еще и в середине заседания. Тем не менее, бортинженеру удалось немного пролить свет на обстоятельства катастрофы.
По его словам, в роковой день самолет Як-42, в котором летел "Локомотив", сначала вылетел из Москвы в Ярославль. При этом его техническое состояние не вызывало никаких нареканий, в том числе у пилотов. Приземление в аэропорту "Туношна" тоже прошло без проволочек. А вскоре появились и спортсмены.
Из груза у них были большие черные сумки, железные ящики, кофры с клюшками. Я пролетал с "Локомотивом" весь предыдущий сезон, и багаж в этот раз был таким, как обычно, - подчеркнул Сизов.
Таким образом он прокомментировал одну из неофициальных версий, согласно которой самолет мог рухнуть из-за неправильной загрузки багажа. Опроверг бортинженер и предположение, что . По его словам, подготовка к полету проходила без спешки, а в поведении пилотов не было ничего необычного. Хотя на предыдущих заседаниях суда одна из сотрудниц аэропорт заявляла, что летчики заметно нервничали. Сизов же отметил, что все было настолько спокойно, что он даже задремал.
Я очнулся, когда кто-то громко сказал: "Почему не взлетаем?" - рассказал бортинженер. - Я посмотрел в иллюминатор. Было видно, что самолет движется. Через 5-7 секунд самолет съехал на грунт. Потом взлетел, но не плавно, а задрав нос. Тогда у меня душа ушла в пятки. Все начало перемещаться: перегородки, панели. И все. Дальше столкновение.
КАК ЭТО БЫЛО
7 сентября 2011 года во время взлета самолёт с "Локомотивом" выкатился за пределы взлётно-посадочной полосы, после чего стал подниматься в воздух с грунта. Як-42 набрал высоту всего в 5-6 метров, а затем столкнулся с радиомаяком и врезался в землю на берегу реки Туношонка. Последовавший взрыв унес жизни 43 пассажиров и членов экипажа из 45-ти. Выжили только бортинженер Сизов и . Последний спустя пять дней скончался в больнице.
По официальной версии, причиной катастрофы стала ошибка командира экипажа или второго пилота, один из которых непроизвольно начал тормозить во время набора скорости - предположительно потянув штурвал на себя, чтобы поднять судно в воздух. Как отметили в Международном авиационном комитете, в организме второго пилота также нашли следы противоэпилептического лекарственного средства фенобарбитала. Оно оказывает тормозящее действие на нервную систему, и принимающие его пилоты не допускаются к полетам.
Александр Сизов дал первое интервью
Бортинженер Александр СИЗОВ, единственный выживший в катастрофе Як-42 в небе над «Ярославлем», до сих пор находится в НИИ им. Склифосовского. Вчера он дал первое интервью СМИ, в котором рассказал о том, что происходило на борту в момент взлёта самолёта.
По словам Сизова, еще во время разбега самолёта он понял, что все идёт не так как надо, не по плану. Бортинженер лично проводил осмотр Як-42 перед вылетом, и не нашёл никаких отклонений.
Перед вылетом самолет был в идеальном состоянии, подготовка осуществлялась в обычном режиме, - рассказал Сизов в интервью Первому каналу . - Через какое-то время пассажиры стали волноваться, почему не взлетаем, немного времени прошло, я понял, что по грунту идем. С грунта взлетели, и я понял, что заваливается самолет и сейчас мы разобьемся.
Если бы торможение было резким, я бы почувствовал это, а если тормоз был нажат плавно, то нет, - сказал он. Слова Сизова подтверждают, что никакой «ошибки блондинки», когда пилот начинает разгон, забыв снять стояночный тормоз, не было - впрочем, это уже однозначно опровергли следователи по отсутствию характерных следов на взлетной полосе.
В тот момент, когда самолёт начал падать, Александр находился не в кабине экипажа, а в салоне, вместе с остальными пассажирами. Он не был пристёгнут, и сидел на последнем ряду справа.
 |
Как считает бортинженер, его спасло какое-то чудо, а пережить это тяжелое время помогла любовь жены и семья. Сейчас он готовится к операции по пересадке кожи. Напомним, Сизов был госпитализирован после авиакатастрофы с черепно-мозговой травмой, глубокими ожогами 15% поверхности тела и ожогом дыхательных путей. Сейчас состояние пациента стабильное, он перенес несколько операций, но пока не встает с кровати. И уже думает, как будет жить дальше, после выписки из больницы.
 |
Напомним, на борту разбившегося под «Ярославлем» самолёта Як-42 находились члены хоккейной команды "Локомотив", направлявшиеся на игру в Минск. В катастрофе погибли 44 человека - 37 пассажиров и семь членов экипажа. Выжил только Александр Сизов.
Мне удалось разыскать супругу Александра Сизова – Светлану, которая согласилась рассказать о том, как они живут сейчас.
– Мы с Сашей до сих пор не пришли в себя, – вздыхает Светлана Сизова. – Говорю сейчас с вами, а у самой руки трясутся. Вся наша жизнь в тот день разделилась на «до» и «после».
Настроение у него в тот день было хорошее. Она это точно знала, потому что Александр перед рейсом, как всегда, набрал номер Светланы, которая ждала его дома, в Жуковском. Сказал: мол, все в порядке, из Ярославля летим в Минск, как будем на месте, я снова позвоню. В этом рейсе команда брала на борт хоккеистов ярославского «Локомотива», которые летели на игру с минским «Динамо». У Светланы тоже никаких дурных предчувствий не было, она занялась делами. В какой-то момент включила телевизор, а там – новости: «Срочное сообщение из Яр ославля. В районе аэропорта «Туношна» разбился самолет Як-42, летевший в Минск… На месте катастрофы груды обгоревшего железа…» Она закричала так отчаянно, что ее услышал, наверное, весь дом. Как в тумане, собралась и рванула в Ярославль.
На месте уже узнала, что двое живы: форвард «Локо» Александр Галимов и ее муж.
– В Ярославле я видела жен хоккеистов, их матерей. Мы вместе свечки в церкви ставили за упокой погибших и во здравие выживших. Мне так их всех жалко – невыносимо, такое пережить невозможно, – продолжает Светлана.
Спасти Галимова врачам не удалось – 90% ожогов! Но Александр Сизов, доставленный в Институт Склифосовского с травмой головы, переломами и ожогами, после нескольких операций пошел на поправку…
Спустя месяц Сизов единственный раз за весь этот год дал интервью «Первому каналу». Рассказал, что сидел в самом хвосте самолета – в последнем ряду справа, не был пристегнут, и свое спасение назвал чудом. Выписавшись из клиники, вернулся домой, в Жуковский, сменил мобильный – и закрыл свою жизнь от посторонних глаз.
Родился в рубашке
Дозвониться Сизовым я смогла не сразу. Телефон просто не отвечал. Тогда я отправилась в Жуковский, как говорится, наудачу. 53-летний Александр Борисович Сизов, его супруга Светлана (работает инженером в НИИ приборостроения. – Прим. «СтарХита») и и х сын Антон – студент-первокурсник Московского энергетического института – живут недалеко от центра в пятиэтажке. Спросила у с тарушки во дворе, здесь ли живут Сизовы. «Вы про Сашу, который с неба упал? – уточнила та. – Вон его подъезд. У нас полдома – кооперативные квартиры, а полдома – государственные, как раньше говорили. У Сизовых – кооперативная «двушка». Только они, наверное, на даче. Вы лучше у старшей по дому, Нины Ивановны, спросите, она знает». Но 73-летня я Нина Ивановна пожимает плечами: да, может, и на даче они. Изредка появляются – тогда во дворе мы видим их машину. Какую? Да не разбираюсь я в марках. Внук – школьник Ваня – подсказывает: «У дяди Саши синяя «Лада».
– Когда все случилось, журналисты у нас тут дневали и ночевали, Светочку подкарауливали: как да что? – рассказывает Нина Ивановна. – В день Сашенькиной выписки, должно быть, у больницы его ждали. А у нас тут ни одного не было. Мы с внуком гуляли в совершенно пустом дворе. Сашу его друг привез. Машина у торца дома с нашей стороны остановилась, выходят Света с Сашей, он на костылях. Я ему: «Сашенька, миленький, в рубашке ты родился!» И внук тоже: «В рубашке, в рубашке!» Саша вперед два пальца вытянул: «В целых двух рубашках!» Наверное, имел в виду, что и уцелел, и выжил потом. Подъезд Сизовых от нас – через полдвора. «Что же вы поближе-то не подъехали?» – переживала я. Но оказалось, Александр
сам попросил остановиться – именно потому, что увидел старшую по дому. «Мне бы паспорт поскорее сделать, все же сгорело», – сказал Нине Ивановне.
– Мы помогли, конечно. Я ведь Сашеньку еще ребенком помню, наш дом в 1969 году заселяли, ему лет 10 было, на моих глазах вырос. Добрый необыкновенно. Помню, как-то еще до катастрофы пожаловалась ему: «Такие огромные сосульки на крыше – не дай бог, упадут на кого-то!» Так он тут же полез их сбивать. Идет назад, по пояс мокрый: «Ничего-ничего, если надо, обращайтесь!» Но мы с того времени специальную службу нанимаем лед сбивать, 6 тысяч рублей каждый раз платим.
Кстати, если деньги на что-то собираем, Сизовы в числе первых сдают, им напоминать не нужно. Окна в нашей части дома недавно поменяли, старые-то совсем страшные были, перед прессой стыдно. Журналисты же до сих пор к Саше наведываются. Правда, не слышала, чтобы они со Светой с ними разговаривали. Может, у вас получится…
Поднять на ноги
В тот день Сизовых я не застала. Лишь через несколько дней трубку домашнего телефона сняла Светлана.
– Приезжали? А мы только что вернулись, – ответила она. – Я отпуск брала, сначала мы у друзей гостили, потом на даче были. Раньше там много всего сажали, а этой весной не до огорода было, сами понимаете, урожай небольшой получился. Собрали, теперь будем консервировать. Извините, мой муж пока с прессой не общается. Да и я, если честно. Некоторые журналисты вели себя так, что меня колотило. Представьте, возвращаюсь я из Ярославля, а меня… в квартиру не пускают! Стоит передо мной журналистка ростом под метр восемьдесят, а сама я 1 м 60 см, и объявляет: «Пока не поговорите со мной, пройти не дам». Как так можно?! Я с ног валюсь, муж в реанимации...
– Как сейчас здоровье Александра Борисовича?
– Да ничего, нормально.
– В том своем единственном интервью он говорил, что профессию менять не станет, слишком много ей отдал. Как у него с работой?
– Пока никак. Больше ни слова о работе – сглазить боюсь.
– А страховку вашему мужу выплатили? Дали какую-то группу инвалидности?
– Всеми финансовыми моментами и оформлением инвалидности Саша занимается сам, я в эти дела не лезу. Я, как говорится, подняла его на ноги – это была моя главная задача. После выписки он без костылей не мог передвигаться, потом с палочкой ходил. А несколько месяцев назад сделал первый шаг самостоятельно – это был такой для меня счастливый день!
– Катастрофа помешала Александру Борисовичу доделать ремонт в квартире...
– Сейчас Саша как раз все доделывает, у него руки золотые. Сын Антон ему помогает, он у нас в этом году в институт поступил, порадовал папу. У нас замечательная семья, мы с Сашей вместе уже 22 года. Раньше часто отмечали праздники вместе с коллегой и другом мужа Володей Матюшкиным (инженер по обслуживанию двигателей, погиб в авиакатастрофе 7 сентября 2011 г. – Прим. «СтарХита») и его женой Натальей. Саша находит в себе
силы под держивать ее. Мы продолжаем с ней дружить, я часто звоню ей, она – мне. В годовщину вместе помянем Володю.
– Поедете к нему на могилу?
– Обязательно, и не только к Володе – ко всем ребятам из экипажа. Мы с Сашей близко к сердцу принимаем горе их родных. Хотя почти не говорим о том, что случилось, даже между собой. Бывает, конечно, вот оно, вспомнилось, но стараемся поскорее прекратить разговор. Саше все еще очень тяжело…
Цена жизни
Заместитель гендиректора ЗСАО «Лексгарант» Михаил Шелюбский:
– В конце прошлой недели вся сумма по страховке Александру Сизову была перечислена на его счет. Сизов год оформлял документы, потому что сперва он лежал в клинике, потом был на больничном. Размер страховки оглашать не стану – информация конфиденциальная. Если сумма компенсации за полученное увечье является конфиденциальной информацией, то выплаты за погибших членов экипажа не являются таковой.
Людмила Жевелова, вдова второго пилота Як-42 Игоря Жевелова:
– Каждый член экипажа был застрахован на 100 тыс. рублей в страховой компании «Лексгарант». И я, как стюардесса, тоже. Деньги пока не получила – документы собираю. Мне говорят: что же вы тянете, там 100 тысяч! И что? Будь я с мужем тогда на борту, наш сын Егор, ему 15 лет, сейчас получил бы 200 тысяч рублей? За маму с папой, да? Да я сама готова отдать деньги, только верните мне людей!
